Железная цепь

Мэтью выступил вперед и положил руку на плечо друга. Корделия подумала, что ей самой следовало сейчас находиться на месте Мэтью; ведь она была женой Джеймса, именно она должна была его утешать. Но сама мысль о том, чтобы прикоснуться к нему в присутствии посторонних, вызывала у нее трепет. Не потому, что это было неприлично, а потому, что тогда многое стало бы ясно окружающим. Она знала, что любой человек сможет прочесть ее мысли по выражению лица.

– Джейми, – негромко заговорил Мэтью. – Тебе снова приснился сон?

– Сразу после пробуждения я его забыл, – ответил Джеймс, старательно избегая встречаться взглядом с Корделией. – Но сейчас… какие-то фрагменты постепенно возвращаются. – Он уронил перчатки в тающий снег, и они так и остались лежать – словно две черные отрубленные кисти на ослепительно белом сверкающем покрывале. – Я видел девушку, она пела… на итальянском языке… О, Разиэль, и еще я видел кровь… столько крови…

– Джеймс, – резко произнесла Анна, подошла и заслонила его от людей, собравшихся вокруг тела Филомены. Потом обвела взглядом их маленькую группу. – Нам надо войти в дом.

Джеймс кивнул. Он был бледен как полотно. Он всем телом навалился на Мэтью, и тот подхватил друга под руку.

– Да. Я проведу вас через Святилище.

– Я вас догоню! – крикнула Люси, когда Джеймс повел друзей к незаметной двери Святилища с другой стороны здания. Это было единственное помещение в Институте, куда могли свободно приходить существа Нижнего Мира, поскольку его не ограждали специальные защитные чары. Часто Святилище использовали в качестве зала для собраний, а в случае необходимости – как тюремную камеру для нарушителей, так как двери, ведущие в остальные помещения Института, запирались наглухо. Корделия озабоченно оглянулась, но Люси сделала жест, который должен был означать нечто вроде: «Не волнуйся. Я приду через пару минут».

Она наклонилась за перчатками Джеймса, просто для того, чтобы создать видимость какой-то деятельности; когда она выпрямилась, друзья уже скрылись за дверью Святилища. Люси осторожно прокралась вдоль стены Института и завернула за угол, чтобы ее не было видно с крыльца. Глядя прямо перед собой, на погруженный в тень участок между двумя черными стволами деревьев, она сказала:

– Ну хорошо. Теперь можешь показаться.

Призрак медленно начал обретать форму, и постепенно среди теней возникла фигура, очень напоминавшая человеческую. Люси увидела его во дворе, за спиной Джеймса – на миг ей показалось, что это Джесс, и ее охватила паника.

Но в следующую секунду Люси вспомнила, что Джесс не может приходить днем. Однако обычные призраки являлись людям в любое время суток, и этот дух не был исключением. Да, перед ней возник молодой человек, но он совершенно не походил на Джесса: у него были коротко стриженные светлые волосы и угловатое лицо с острым подбородком. Одет он был по моде эпохи Регентства, в сапоги и бриджи, которые заканчивались чуть ниже колен, шею украшал пышный галстук. Такой костюм мог бы носить мистер Дарси. Призрак приблизился к Люси, и ее поразило отчаянное выражение его лица и взгляд, полный мучительной тоски. Бесплотные пальцы судорожно сжимали блестящий цилиндр.

– Мисс Эрондейл, – прошептал молодой человек. – До меня дошли слухи о том, что вы можете слышать голоса мертвых. Что вы можете нам помогать.

Послышался стук колес – во двор въезжали кареты. Люси медленно покачала головой.

– Я могу видеть мертвых и слышать их голоса, но не знаю, смогу ли помочь вам. Мои предыдущие попытки закончились не слишком удачно.

Призрак моргнул. Глаза у него были совершенно бесцветные.

– Я слышал, все было иначе.

– Что ж, – произнесла Люси, – не знаю, что вы там слышали, но, повторяю, я ничем не могу помочь. – И она сделала шаг по направлению к двери Святилища. – Мне нужно идти.

Призрак поднял полупрозрачную руку, чтобы остановить ее.

– Возможно, вас заинтересует то, что я хочу вам сообщить. Призрак молодой леди, чье тело сейчас лежит у крыльца, уже проснулся, – произнес он. – Она испытывает ужас и отчаяние, как и любой, кто только что покинул мир живых.

Люси ахнула. Она знала, что не все умершие становятся призраками – только те, у кого осталось незаконченное дело на этой земле.

– Филомена? Она… она не ушла?

– Она зовет на помощь, но никто не приходит, – мрачно объявил призрак. – Она рыдает, но никто не слышит ее.

– Этого не может быть, я должна ее слышать, – воскликнула Люси и принялась вертеться, оглядываясь по сторонам. – Где она?

– Она и сама не знает, – прошептало привидение. – Но я знаю. И еще она помнит кое-что. Она помнит, кто сделал это.

Люси прищурилась.

– Отведите меня к ней.

– Только если вы выполните мою просьбу.

Люси подбоченилась.

– Вот как? Выходит, призраки занимаются шантажом?

– У меня и в мыслях не было ничего подобного, мисс Эрондейл. – Призрак понизил голос и говорил едва слышным шепотом, от которого у Люси волосы зашевелились на затылке. – Говорят, вы можете приказывать мертвым. Чуть ли не сотня утопленников, покоившихся на дне Темзы, вышла на берег, стоило вам их позвать.

– Не следовало мне этого делать.