Железная земля: Фантастика русской эмиграции. Том I

Потом арабы, чтобы кто–нибудь еще не покушался раскрыть грозную тайну погребального колодца, засыпали его песком, завалили камнями.

Пустыня по–прежнему лежит кругом раскаленная и грезит миражами. Высоко в опаловое небо возносятся мощные руины.

Когда я уезжал отсюда, был вечер.

Ливийский запад, сказочная страна Магреба, весь горел в багровом закате. Казалось, за ушедшим богом–солнцем еще влачится по небу его пылающая мантия. На востоке, как громадная бледная полураскрывшаяся роза, плыла луна…

Я уже не видел глиняных гнезд феллахов.

Но чем дальше, тем выше казались над отцветавшими песками пилоны и столпы великого Гора.

— Да благословит твой путь старый бог. Ты ничем не оскорбил его памяти в пустыне. Старые боги не умирают. Они только уходят в покой, пока Аллаху будет угодно снова разбудить их к жизни.

И белый шейх высоко поднял надо мною свою высокую

руку.

В. Немирович — Данченко ОАЗИС ПРОХЛАДНЫХ ВОД

I

Мы шли по высохшему руслу Уэд–эль–Амра.

Солнце, точно чудовищный воспаленный глаз, уже налилось кровью.

Горячею кровью заката.

Гребни и холмы бурых песков запылали раскаленною медью.

Меланхолически звучали бубенчики верблюдов и медлительно вытягивались их змеиные шеи. Корабли пустыни точно пили воздух, обдававший невыносимым жаром наши обгоревшие лица. Животные хотели уловить первое свежее дыхание оазиса.

Багровое солнце слепило.

Целый день обманывали миражи до того, что под конец мы зажмуривались, стараясь не видеть их. Зато теперь мы не отводили глаз от огнистого запада. На нем должны были четко и резко обрисоваться черными профилями пальмовые рощи Аль — Гаруана.

Но пока в ровном полыме Магреба еще не выступали их очертания.

Мы, как сосуды, были полны до краев горючим светом.

Помню только одно: покачиваясь на своем дромадере вправо и влево, вперед и назад, я переставал сознавать, что делается кругом и, брось меня спутники, я бы не нашел силы сопротивляться, пожалуй, не понял бы, в чем дело и умер без всякого представления о том, что через минуту меня уже не будет.

Солнце быстро уходило за раскаленные пески. Там точно припал к земле пожар. Затягивались синею тенью только что пламеневшие гребни, как вдруг (я едва удержался) наши верблюды как струна вытянулись и, отмеривая саженными шагами пространство, стремительно понеслись вперед.

Скоро на алом рубчике дня выступило что–то.

— Гаруана!

Радостно крикнул Ибраим–бен–Саид.

— Оазис прохладных вод.

— Куба святого старца.

— Да будет благословенна память Эль — Даима.

Точно в мутной дали мне вспоминаются теперь последние минуты мучительной дороги. Но я помню первые выбежавшие нам навстречу приземистые искривленные пальмы, полусожженные и почти занесенные песками пустыни. Несколько таких и совсем высохли в ее жгучих объятиях. Но чем дальше, тем выше подымалась эта «радость Аллаха». Выше и стройнее и вместе с этим повеяло свежестью.

Казалось, чья–то нежная рука едва–едва касается наших лиц.

— Там, где вода и пальмы, носятся незримые смертным души. Добрые, они все–таки не знали пророка и не поклонялись Единому. Но он справедлив. Он избавил их от адской муки и уничтожения. Когда вся земля будет очищена огнем — его спасительного гнева — тогда и эти блуждающие души внидут в небесный оазис Его рая облеченными в прекрасные тела. А пока им дано витать в пальмах, в их прохладе, у чистых вод «Нарушенной клятвы».

— Что значит это имя?

— Есть и другое: Эль — Даим. Так назывался последний праведный шейх оазиса, этого и лежащих к западу до самого Тафилета.

II

Давно это было.

Эль — Даим слышал о великом пророке.

Сердце шейха склонялось на восток, к великой тайне чудесного черного камня, упавшего с неба и повисшего в воздухе над землею.

Чудеса священной Каабы пленяли его воображение и он часто во сне над златыми песками видел синюю тень тысячебашенных Мекки и Медины.

Между ними и оазисом Эль — Даима был халифат Великого Амру.

Праведный шейх послал к нему мудрых старцев, чтобы те узнали божественные заповеди Аль — Корана.

Амру принял их достойно.

— Я сам иду к вам с своими улемами, чтобы научить народы пустыни, как в любви и смирении надо чтить аллаха. Укажите мне только путь, через раскаленную область его гнева, которою как огненным кольцом надежнее стен и крепостей он окружил Эдем ваших прохладных вод.

И выступил во главе сильного отряда.

Старцы недоумевали.

— Зачем тебе столько вооруженных людей? Мы мирные землеробы. Наши боги, которым мы до сих пор поклонялись, избавили нас от хищного зверя и ядовитой змеи. Наши стада плодятся и множатся, не зная страха, потому что о львах нам только рассказывали странники, посетившие горы Атласа и Таирана. И мы таких львов увидели только здесь, на золотых цепях у врат твоего Алькасара. Сердца наши преисполнились ужасом, потому что у нас нет цепей даже на зверя. Мы кротки и свободны

— Да не смущается ваша душа! Султану и халифу солнечного восхода не пристало, как простому блуждающему дервишу, идти к своему далекому другу — повелителю сол- нечнаго заката! Или у вас не хватит воды и фиников для моих воинов?

Старцы успокоились.