Железная звезда

Мы посовещались. С характерной непосредственностью Аулуэла предложила вопрос, и, поскольку меня занимало то же самое, я принял его и предложил девушке озвучить его.

И крылатая спросила:

— Когда мы стояли перед глобусом, Гормон, я попросила показать мне место, где ты родился, ты сказал, что не можешь найти его. Это кажется очень странным. Скажи мне теперь: ты — тот, кем себя называешь? Ты — мутант, который бродит по миру?

Он ответил:

— Нет.

По смыслу того, как Аулуэла поставила вопрос, Гормон на него ответил, но было очевидно, что его ответ неполон, и он, продолжая держать руку в Устах, продолжил:

— Я родился не на этой планете, но в мире под звездой, которую не имею права назвать. И конечно, не являюсь мутантом в вашем понимании этого слова, хотя в определенном смысле и явлюсь им, поскольку мое тело несколько изменено и в своем мире у меня другое тело. А здесь я живу уже много лет.

— Какова же была цель твоего появления на Земле? — спросил я.

— Я обязан ответить лишь на один вопрос,—улыбнулся Гормон,— И все же я удовлетворю твое любопытство. Я был послан на Землю в качестве военного наблюдателя, чтобы подготовить вторжение, которое ты ждешь так давно и в которое давно перестал верить. А оно начнется в ближайшие часы.

— Ложь! — вскричал я.— Ты лжешь!

Гормон рассмеялся и вынул руку из Уст истины, целую и невредимую

6

Ошеломленный, я выскочил вместе со своей тележкой с приборами из этой сияющей полусферы на неожиданно холодную и темную улицу. Ночь наступила с пугающей быстротой, было уже почти девять, и близилось время дозора.

Представление, разыгранное Гормоном, гремело в моей голове. Он все это организовал: он привел нас к Устам истины, он вырвал у меня признание о потере веры и еще одно признание у Аулуэлы, он безжалостно рассказал о том, чего от него не требовалось.

Были эти Уста просто фокусом, надувательством? Мог Гормон солгать и остаться невредимым?

Никогда с начала своей деятельности я не вел дозора в неподобающее время. Но сейчас, перед лицом рушащейся реальности, я не мог дождаться девяти часов. Присев на извилистой улице, я открыл тележку, подготовил приборы и, словно ныряльщик, погрузился в состояние дозора.

Мое обостренное сознание рванулось к звездам.

Словно богочеловек, я плыл в пустоте. Я ощущал порывы солнечного ветра, поднимался, уходя от него, за пределы досягаемости этих злобных частиц света, в черноту за границей пространства, подвластного Солнцу. И вдруг меня коснулось нечто иное, ощущение присутствия посторонней силы.

Приближалась армада звездолетов.

Это не были туристические лайнеры, везущие зевак поглазеть на осколки былого величия Земли. И не зарегистрированные торговые транспорты. И не корабли-мусорщики, занятые очисткой межзвездного пространства. И не корабли-гостиницы, скользящие по гиперболическим орбитам.

Это были военные корабли, сумрачные, чужие, грозные. Я не мог их сосчитать. Я знал только, что они мчатся к Земле со сверхсветовой скоростью, выставив перед собой конус энергии, сметающей все на своем пути. Именно его я почувствовал прошлой ночью, а сегодня эта свирепая волна, прошедшая через мои приборы, проникла в мой мозг и пронзила меня, как солнечный луч — чистое стекло.

Вся моя жизнь прошла в ожидании этого момента.

Я был обучен чувствовать их, эти чужие корабли. Я молился, чтобы мне никогда не довелось ощутить их приближение, а затем, опустошенный, я молился, чтобы этот момент настал. И теперь благодаря мутанту Гормону я в конце концов узнал их — на холодной улице Рума, в неурочное для моего дозора время, неподалеку от Уст истины.

Дозорного учат выходить из состояния транса лишь после тщательной проверки и только тогда объявлять тревогу. Я послушно сделал проверку, переходя с одного канала на другой, провел измерения под разными углами. И постоянно натыкался на присутствие титанической силы, которая неслась к Земле с невероятной скоростью.

Или я обманывался, или же нападение начиналось. Но я никак не мог выйти из транса и объявить тревогу.

Не торопясь, с наслаждением я жадно всматривался в полученные данные в течение, казалось, нескольких часов. Я с любовью поглаживал ручки приборов: я осознавал полное подтверждение правильности моих наблюдений. Слабый голос совести подсказывал мне, что моя обязанность прекратить это постыдное любование итогом своей судьбы и известить защитников.

Я наконец очнулся и увидел мир, который призван был охранять.

Рядом со мной стояла Аулуэла. Она смотрела на меня каким-то бессмысленным взглядом, покусывая костяшки пальцев.

— Дозорный! Дозорный, ты слышишь меня? Что случилось? Что происходит?

— Нападение! Сколько времени я был в трансе?

— С полминуты, наверное. У тебя были закрыты глаза. Я решила, что ты умер.

— Гормон сказал правду- Нападение уже почти началось. Кстати, куда он делся?

— Он исчез, когда мы вышли из того места, где Уста,— прошептала Аулуэла.— Дозорный, мне страшно. Я чувствую, как все рушится. Я должна улететь, я не моту оставаться здесь, внизу!

— Подожди! — Я попытался схватить ее за ускользающую от меня руку.— Не улетай. Я сначала объявлю тревогу, а потом...