Железная звезда

— Их ни у кого не было,— ответил Накадаи.— Фалькирк и Родригес спет с одиннадцати часов. Как сурки. Шмидту и Кэрролу разрешили лечь в тринадцать тридцать. Вебстера и Шивона уложили в три. Все шестеро до сих пор храпят, словно они не спали целые годы. Я обставил их аппаратурой, но все идет совершенно нормально. Послать тебе результаты?

— Зачем? Раз нет галлюцинаций, то и я ничего не увижу,

— Значит, ты вечером собираешься провести зондирование мозга?

— Не знаю,— сказал Мукерджи, пожимая плечами.— Мне кажется, в этом нет смысла, но давай оставим этот вопрос открытым. Около одиннадцати я закончу вечерний обход, и если будет какой-нибудь резон лезть в их черепа, я это сделаю.— Он задумался,— Однако... разве они не говорили, что всех их мучили кошмары всякий раз, как только они ложились?

— Правильно.

— И вот сейчас, за пределами корабля, они спят в первый раз с тех пор, как начались кошмары, но их ничто больше не мучает. Никакого следа нарушения мозговой деятельности вследствие какой-нибудь галлюциногенной инфекции. Ты понимаешь что-нибудь, Ри? Я начинаю склоняться к этой дурацкой гипотезе, которую они выдвинули утром.

— Что галлюцинации вызывает невидимое инопланетное существо? — спросил Накадаи.

— Что-то в этом роде. Ри, в каком состоянии сейчас их корабль?

— Он прошел стандартную обработку, и теперь его загнали в изоляционный сектор, пока у нас не появится какой-нибудь идеи по поводу происходящего.

— Мне разрешат подняться на борт? — спросил Мукерджи.

— Думаю, что да... но... зачем?..

— На тот крайний случай, если эти кошмары действительно вызваны чем-то внешним; это что-то до сих пор может находиться на корабле. И конечно же, телепат моего уровня способен обнаружить его присутствие. Ты не можешь получить разрешение на это прямо сейчас?

— Минут через десять,— ответил Накадаи.— Я за тобой зайду.

Накадаи для скорости взял автороллер. Подъехав к посадочному полю, он протянул Мукерджи похрустывающий космический костюм.

— Для чего это?

— Вдруг тебе захочется подышать в корабле. В нем ведь вакуум, Мы решили, что вряд ли стоит наполнять его воздухом. К тому же там радиация. О'кей?

Мукерджи влез в костюм.

Они подъехали к кораблю. Это была стандартная межзвездная нуль-гравитационная машина. Она казалась маленькой и одинокой в дальнем углу поля. Корабль был окружен кордоном роботов, но они, извещенные центром управления, пропустили двух врачей. Накадаи остался снаружи; Мукерджи с трудом протиснулся в тамбур и, после того как люк подвергся обычной обработке, вошел внутрь. Осторожно, словно человек, идущий по лесу, в котором, как ему сказали, на каждом дереве сидит по ягуару, он пробрался мимо кают. Настороженно оглядываясь по сторонам, он как можно быстрее привел себя в состояние полной телепатической восприимчивости и, широко распахнув мозг, стал ждать телепатического контакта с тем, что могло скрываться на корабле.

— Давай. Делай свои гадости.

Полное молчание на всех ментоволнах. Мукерджи обошел все: грузовой трюм, каюты экипажа, двигательный отсек. Везде пусто, везде спокойно. Он был уверен, что смог бы обнаружить присутствие телепатического существа: каким бы необычным оно ни было, если существо способно добраться до мозгов спящих космонавтов, оно способно добраться и до мозга бодрствующего телепата. Через пятнадцать минут он покинул корабль.

— Ничего там нет,— сказал он Накадаи.— Мы не продвинулись ни на шаг.

10

Взие все больше впадал в отчаяние. Он лазил по зданию целый день; судя по уменьшению количества солнечной радиации, проникающей через окна, наступала ночь. И хотя на каждом этаже можно было найти открытый мозг, взие не везло с контактом. Правда, больше не было ни одного рокового исхода, но повторялась та же история, что и на корабле: каждый раз, стоило только взие тронуть человеческий мозг, реакция была настолько негативной, что делала всякую связь невозможной. И все же взие пробовал снова и снова, перебирая мозг за мозгом, отказываясь поверить в то, что на целой планете нет ни одного человека, которому он мог бы поведать свою историю. Он надеялся, что не причинял большого вреда тем мозгам, которые трогал. Решалась его судьба.

11