Железное пламя

– Они сделаны для противодействия печати того всадника, чей дракон их убьет. – Он сглотнул. – Но только если дракон использовал для убийства огонь.

– А это главный метод казни предателей, – прошептала я.

Ксейден кивнул.

– Я сжимал его в кулаке – как и все мы, – когда стояли и смотрели, как наших родителей выстраивают на казнь. И как только их… – его плечи поднялись, когда он сделал глубокий вдох, – сожгли, по моей руке пробежало тепло. В следующий раз я почувствовал такое уже после Молотьбы.

У меня расширились глаза, и я положила руку на его ладонь.

– Метка восстания? – Так вот почему завивающиеся отметины всегда начинались с рук.

Он вновь кивнул.

– Наши родители знали, что так или иначе умрут, и перед смертью убедились, что мы останемся под защитой. Я храню его из сентиментальных соображений. – Ксейден наклонился ко мне и поцеловал в лоб, потом отвернулся и положил камень на прикроватный столик. – Люблю, когда ты задаешь мне вопросы, – сказал он, наклоняясь за рубашкой. – Что еще хочешь знать?

На языке вертелся вопрос, почему он не рассказал о сделке с моей матерью, повлияло ли это на его чувства ко мне. Но когда он выпрямился, мой взгляд зацепился за серебряные шрамы на его спине – оставленные ею шрамы, – и я не смогла. Ксейден говорил, что полюбил меня с нашего первого поцелуя. Этого достаточно. Мне не нужно было знать о сделке больше, чем рассказала она… Или не хотелось знать – если это был шанс повредить нашим отношениям.

– Вайоленс? – Он надел рубашку и обернулся.

– Больше ничего, – ответила я с натужной улыбкой.

– Все хорошо? – Между его бровями появились две морщины. – Боди говорил, что Кэт портит тебе жизнь и у тебя вырывалась пара молний…

– Боди лучше не лезть не в свои дела. – Я бы ни за что не допустила, чтобы Ксейден переживал из-за меня перед многодневной вылазкой. Привстав на цыпочки, я нежно его поцеловала. – До завтрашнего вечера.

В его глазах промелькнуло разочарование, после чего он взял меня за затылок и задержал наши губы прижатыми друг к другу на лишнюю блаженную секунду.

– Ты близка к идеалу, но в этой руне нужен элемент направления.

– У меня отличная руна, а если понадобится помощь, я сама попрошу.

Я еще раз его чмокнула – просто потому, что могла, – и выбежала из комнаты. Как только я оказалась в коридоре, поднесла диск к уху.

Нахлынул шум. Топот на этаже сверху, хлопнувшая дверь впереди, гвалт подо мной – слишком много, чтобы разобрать хоть что-то.

– Ненавижу, когда он прав, – пробормотала я, помчавшись в класс.

Естественно, Кэт закалила руну идеально, отчего мне почти захотелось попросить Ксейдена о помощи, но, когда все занятия на сегодня закончились, он был уже далеко.

* * *

– Мы дали вам две недели на мирную адаптацию, а вы, к нашему разочарованию, так и не справились, – читала нам нотации Девера на следующей неделе.

Рядом с ней посреди тренировочного зала стояли Эметтерио и один из профессоров летунов. Зал был крошечным по сравнению с басгиатским – всего девять матов – и сейчас набит до отказа всеми кадетами в Аретии, плечом к плечу.

Включая летунов.

До сих пор мы сталкивались только на уроках рун – несколько всадников против нескольких летунов – и на обеде, который всегда кончался хотя бы одной да потасовкой.

– А какого хрена они ждали? – Рианнон рядом со мной скрестила руки на груди. – Мы убиваем друг друга веками, а теперь вдруг что? Должны плести друг другу венки и раскрывать самые темные и сокровенные тайны только потому, что они отдали нам светоч и поднялись на гору?

– Обстановочка напряженная, – согласилась я, сжимая проводник в правой руке и разминая ноющее плечо, надеясь, что оно простит меня за сон на боку. Через два дня меня ждал урок с Феликсом, и я начиняла стеклянную сферу энергией, как могла.

В последнее время сила вырывалась слишком часто – летуны при любой возможности швырялись оскорблениями и обвинениями в том, что я бросила в пропасть Луэллу вместо Визии.

В наших рядах наметился очевидный раскол: справа от меня – море черного, слева – коричневое поле, между нами – широкая голая полоса. Больше чем десяток кадетов красовались с синяками после драки, которая вчера завязалась в большом зале между Третьим крылом и двумя стаями летунов.

– Вчерашняя вспышка насилия совершенно неприемлема, – начала профессор летунов, и ее рыжая коса скользнула по плечу, когда она повернула голову, обращаясь не только к летунам, но и ко всем кадетам. – Перелом в этой войне наступит, только если работать сообща, и начинаться это должно здесь! – Она показала пальцем на всадников.

– Ну, удачи, – сказал себе под нос Ридок.

– Мы вносим значительные изменения в план обучения, – объявила Девера. – Разделения больше не будет.

У меня внутри все похолодело, а по залу прокатился недовольный ропот.

– А значит… – Девера повысила голос, заглушая гомон, – вы должны уважать друг друга как равных. Может, мы и в Аретии, но с сегодняшнего дня Кодексу драконьих всадников подчиняются все.

– Причем действительно все, – сказала профессор летунов, положив руку на пышное бедро. – Летуны тоже.