Железное пламя

– Койки кончились двадцать минут назад, – тихо пояснила Кэт. – Пехота понесла самые большие потери.

– Так обычно и бывает, – сказал Ксейден, не сводя глаз с двери во двор в другом конце коридора, за десятком раненых, сидевших справа.

Мы резко остановились, пропуская бегущий пехотный отряд. Знаки на их воротниках говорили, что это первогодки.

– Вайолет. – Кэт взяла меня за локоть, и я повернулась к ней, отставая от Ксейдена, открывшего дверь. – Передай матери, что мы будем сражаться в воздухе, если она прекратит дождь, а если нет, то переведемся в пехоту. У меня больше опыта в борьбе с вэйнителями, чем почти у кого угодно, а грифоны исключительно эффективны на земле.

В ее карих глазах была только решимость, и я кивнула:

– Я скажу.

Она отпустила меня, и мы с Ксейденом вышли во двор.

Дальше мы пробирались через чистейшее безумие; ряды в темно-синем выслушивали приказы от трясущихся второкурсников. Как будто их основные силы прорвали и они собирали отряды из тех, кто остался цел.

На середине двора мы уже увидели совещание офицеров перед открытыми воротами.

– Хоть ворота-то можно закрыть! – крикнул Ксейдену один из кадетов-пехотинцев, пока мы шли мимо.

– Закрытые ворота не помогут, – ответил Ксейден, показывая налево – на тушу виверны, торчавшую из провалившейся крыши. – Даже если бы они не летали, те пять секунд, за которые они бы прорвались сюда, не стоят стратегически важного прохода.

Я сочувственно посмотрела на второкурсника и последовала за Ксейденом.

– Ты бы мог быть и…

– Любезнее? Мягче? – хмыкнул он. – Добрее? И как это им, блин, поможет?

В целом он не ошибался.

– Эй! – окликнула нас второкурсница в темно-синем из отряда справа, глядя куда-то за мое плечо.

– Прости, но он прав. Закрытые ворота вам не помогут, – сказала я как можно мягче.

– Да я не об этом. – Она указала мне за спину. – За вами бежит писец.

Я оглянулась и увидела, как ко мне под дождем спешит Есиния, пряча руку под балахоном.

Не хочет замочить дневник.

– Уговори ее уйти в место побезопаснее, – предложил Ксейден. – А я пока начну битву без тебя.

Он прошел под первой подъемной решеткой в арку тридцати футов толщиной, служившую главными воротами Басгиата, и тут же завладел вниманием моей матери, генерала Мельгрена и трех его адъютантов, стоявших у второй решетки. За ними хлестали хвостами их драконы, образуя собой стены в половину высоты самой крепости, а в случае Кодага – и повыше.

«Ты должна…» – начала я показывать жестами Есинии, потом уронила руки, осознав, что безопасных мест здесь нет.

Есиния ухватила меня свободной рукой за локоть и утянула в арку, под решетку. Не вынимая дневника, она начала жестикулировать одной рукой: «Я думаю, между дневниками есть разница, но еще думаю, что дневник Лиры лжет».

«Что ты узнала?» – спросила я, держась спиной к Мельгрену и поднимая щиты, чтобы заблокировать всех, даже Тэйрна с Андарной.

«Я думаю, что семь. – Есиния подняла брови. – Но этого не может быть».

«Не понимаю. – Я покачала головой. – Семь чего?»

«Это единственная разница между дневниками. Сперва я думала: может, речь о рунах; может, я неправильно перевела, ведь на камне чар в Аретии – семь рун, – жестикулировала она, морща лоб. – Но я проверила и перепроверила».

«Покажи».

Она кивнула, достала дневник Лиры и пролистала на середину, постучав пальцем по символу в центре страницы и передав мне, заодно освободив руки.

«Этот символ – „семь“. Но Уоррик писал: „шесть“. Помнишь?»

У меня упало сердце, и я медленно кивнула. Она наверняка ошибалась.

«Здесь написано: „Совместить дыхание жизни семерых и одного и зажечь камень в железном пламени“».

Я вздохнула, опустив плечи. Семь драконов – это невозможно. Родов только шесть: черные, синие, зеленые, оранжевые, коричневые и красные.

Я вернула дневник:

– Значит, может, это не семерка. Может, ты перепутала?

Есиния покачала головой, пролистав на первую страницу и вернув мне.

«Вот! – Она постучала по символам, потом подняла руки. – Это история Лиры из Первых Шестерых. – Она указала на знак, обозначающий цифру „шесть“, потом перевернула страницы на прошлое место в середине. – А это – семь».

У меня раскрылся рот. Блядь. Блядь. Блядь.

«Они похожи, – жестикулировала Есиния. – Но это не семерка. И на камне чар в Аретии семь кругов. Семь рун. Семь!» – она повторила последнее слово, будто я его не понимала.

Семь. Мысли кружились в голове слишком быстро, чтобы я могла ухватиться хоть за одну.

«Этот дневник наверняка… неправильный», – сказала Есиния.

Я закрыла дневник и отдала подруге: «Спасибо. Иди в лазарет. Там Сойер, и если мы…»

Она сунула дневник в балахон и начала жестикулировать еще раньше, чем я договорила.

«Почему Сойер в лазарете?» – спросила она с распахнутыми глазами.

«Виверна откусила ему ногу».

Есиния ахнула.

«Иди. Если мы эвакуируемым раненых, Марен обещала за ним присмотреть, а значит, там и для тебя самое безопасное место. Она вывезет вас обоих».

Есиния кивнула: «Береги себя».

«Ты тоже».