Железное пламя

Аэтос повернул голову к Сорренгейл, но даже я видел, какой удар ей нанесен. Она выглядела так, будто ее любимую книгу разорвали в клочья.

Проклятье. Что это за… неприятная тяжесть у меня в груди? Это не может быть чувство вины. Я не помнил, когда в последний раз чувствовал себя виноватым за… ну… за что-нибудь, не связанное с мечеными.

– Я бы просто умер, если бы с тобой что-то случилось, Вайолет, но правила… – прохныкал Аэтос.

– Все в порядке, – прервала она, коснувшись его плеча.

И этого оказалось достаточно, чтобы чувство вины превратилось в ощущение гадливости, за что я, как ни странно, был сейчас благодарен.

– Драконы возвращаются. – Я отметил очевидное: они уже начинали приземляться, заставляя курсантов разбегаться в разные стороны. – Возвращайся в строй, командир отряда.

Аэтос кивнул и улепетнул, словно маленькая крыса.

– Зачем ты так с ним поступил? – Сорренгейл почти закричала на меня, а потом резко качнула головой. – Ладно, забудь.

Она отстранила меня и зашагала прочь, не сказав больше ни слова.

Я моргнул. Клянусь Амари, эта пятифутовая заноза в моей заднице – единственный человек, которому хватило наглости мне противостоять. И я пошел следом, хотя здравый смысл подсказывал, что стоило бы оставить все как есть.

– Потому что ты слишком доверяешь ему. – Я догнал Сорренгейл всего за несколько шагов. – А знание, кому стоит доверять, – это единственное, что поможет тебе – нам – выжить не только в квадранте, но и после выпуска.

– Нам? Нет никаких нас, – ответила она, едва избежав столкновения с пронесшимся мимо всадником, отчего у меня замерло сердце. Вчера мне, возможно, было бы все равно.

Сегодня ее кровь – моя кровь.

– Думаю, ты скоро поймешь, что это уже не так. – Я схватил ее за локоть, спасая от столкновения с очередным бегущим кадетом. Вот что значит беречь Вайоленс Сорренгейл, да? Она выйдет против трех вооруженных громил, чтобы защитить самого маленького дракона, но не будет следить за тем, куда ее, блядь, несет?

– Тэйрн образует сильную связь, как со своей парой, так и с всадником, поскольку он сам невообразимо силен. Потеря предыдущего всадника едва не убила его, что, в свою очередь, чуть не погубило Сгаэль. Жизни спаренных драконов, они…

– Взаимозависимы, я знаю, – огрызнулась она в ответ, сверкнув на меня гневными синими глазами, а затем оглядела садящихся тут и там драконов и бегающих вокруг них всадников.

Что, во имя Данн, со мной такое, что я замечаю подобное дерьмо?

«Ну и кто тут у нас испытывает слабость к малышам?» – ехидно спросила Сгаэль.

«Влечение и слабость не одно и то же.

И я уже разозлился на себя за первое. И уж точно не собирался скатываться ко второму.

– Связь с каждым новым всадником у дракона крепче предыдущей, а это значит, что, если ты умрешь, Вайоленс, это запустит цепь событий, которые потенциально могут закончиться тем, что я тоже умру. Так что, к сожалению для всех вовлеченных лиц, теперь существуем мы – если Эмпирей позволит Тэйрну сохранить его выбор.

Глаза Сорренгейл вспыхнули, а уголки губ поднялись в улыбке.

И я совершенно точно не собирался думать о ее рте, не тогда, когда у меня были более важные заботы, например, как сохранить ей жизнь. Не думал и о том, как лучше ее поцеловать. Или о том, как будет ощущаться ее идеальная попка в моих руках.

– И теперь, когда Тэйрн в игре и другие кадеты знают, что он готов к связи… – Боги, они придут за ней. На матах. В коридорах. В проклятой купальне, которую я не мог патрулировать. Я отвел взгляд и нарочито тяжело вздохнул, чтобы она это заметила.

– Вот почему Тэйрн сказал мне остаться с тобой, – прошептала она, словно наконец осознав всю серьезность нашего положения. – Из-за бездраконных.

– Они попытаются убить тебя в надежде, что удастся заставить Тэйрна связаться с кем-то из них.

В мою сторону направился Гаррик, и я покачал головой. Любые новости, которые у него появились после вчерашнего задания, могли подождать. Жизнь скоро станет бесконечно сложнее.

«Из всех людей в квадранте Тэйрн должен был связаться именно с Сорренгейл?»

«Не стесняйся, поинтересуйся сам, что там за мотивы у него были», – предложила Сгаэль.

«Нет, блядь. Меня устраивает, что моя голова прикреплена к туловищу».

Он еще тот вспыльчивый ублюдок.