Железное сердце Вайолет (ЛП)

Теперь я не помню, что сказал в ответ. Я могу только предполагать, что то, что сказал мне Деметрий, было правдой, хотя мне больно даже думать об этом.

— Ну, — сказал я, по словам Деметрия, — чего ты ожидаешь? Мы потеряли нашу прекрасную королеву. А теперь все не так. Замку нужна настоящая принцесса.

— Что ты сказал? — спросил Деметрий.

— Ничего, дитя, — сказал я нетерпеливо. — Я вообще ничего не говорил.

— Понятно, — сказал мальчик. Он медленно вздохнул и провел рукой по своим черным кудрям, хотя мысли его лихорадочно метались. Он выпрямился во весь рост и посмотрел мне прямо в глаза. — Дорогой Кассиан, — сказал он, принимая официальное обращение, — я ценю эту аудиенцию. Не будете ли вы так любезны, сэр, проверить, как там принцесса? Она страдает душой и сердцем, сэр, и у меня есть основания полагать, что в этом виновата история. Или, может быть, что-то, что скорее похоже на историю и скорее похоже… — Он поискал нужное слово. — Что-то еще.

— Спасибо, — холодно сказал я, — за предложение.

Деметрий коротко поклонился и побежал по коридору.

И о, мои дорогие, как мне больно — нет, противно, — что я должен вам это сказать! Стоя в дверях и глядя, как этот милый, храбрый мальчик исчезает во мраке, я подумал: сказочники не подчиняются приказам конюхов. С этими словами я удалился в свою комнату и закрыл дверь.

Я ничего не сказал королю.

Глава 33

Скользкие инсинуации из зеркал быстро ускользнули от подмастерьев пекаря. Вскоре замок наполнился прищуренными глазами и сложенными ладонями, несущими шепот от ртов к ушам. Каждая ухмылка, каждое покачивание головой, каждый косой взгляд ранили Вайолет так глубоко, что она боялась истечь кровью.

Хуже всего был шепот.

«Не настоящая принцесса», — говорили шепотки.

«Мы потеряли нашу прекрасную королеву, а теперь смотрите, с чем мы застряли».

«Не то, чего мы заслуживаем», — соглашались другие.

Вайолет склонила голову, схватила себя за руки и поспешно скрылась из виду.

Тем временем замок стонал от обиды и разделения. Те, кто обладал рангом и статусом — все они были хорошими людьми, которые всегда предпочитали сотрудничество и смирение раболепию или предрассудкам — начали видеть свои повседневные задачи ниже себя. Они отдавали приказы помощникам и ученикам; они создавали тайные общества и пользовались властью исключения. И обида распространялась, густая и зловонная, как дым, пока мы не задохнулись.

А что касается короля Рендалла — горе это или рассеянность? Он мог бы заметить — должен был заметить — но он проводил весь день и всю ночь, наблюдая за драконом, отслеживая его движения, делая заметки о его биологии, все время удивляясь, почему он так хорошо общается со своими лошадьми, со своими собаками, со своими соколами, но дракон для него был холоден, как камень.

— Поговори со мной, — каждый день умолял король, но дракон молчал.

Вернись ко мне, умолял он свою покойную жену, но она так же молчала.

Вдалеке Горный король продолжал готовиться к войне. Он не хотел признавать этого, но это было правдой. Войска были вооружены и сосредоточены на границах. («Военные учения!» — сказал Горный король.) Кузницы вздымали гигантские столбы черного дыма, поднимаясь почти до предела зеркального неба. («Развитие навыков и торговли! — успокоил его Горный король. — На благо моего народа».) И королевского совета, действовавшего (как они надеялись) в соответствии с приказами, которые, несомненно, отдал бы их король, если бы он не был… измененный горем, он посылал мольбы о союзе и помощи от других трех королевств.

— Мы должны сделать все необходимое, сир, чтобы защитить ваш народ. Вы должны это сделать, — говорили ему советники.

— Прекрасно, — рассеянно сказал король. (Вернись, молило его сердце. Вернись ко мне.) — Все, что вы считаете правильным, конечно.

Вайолет продолжала читать рассказ о Ниббасе. Она читала, читала и снова читала. Она читала до тех пор, пока ее лицо не побледнело, губы не потрескались, пальцы не задрожали, а темные круги под глазами не стали опухшими и черными, как синяки. Она ела у себя в комнате. Она не хотела меня видеть. Она не виделась с Деметрием. Она просто читала.

Возможно ли, размышляла она, чтобы история изменила мир? Чтобы история переделала человека? Могла ли история вернуть мертвых?

ДАААААА, — прошипел тоненький зудящий голосок в самой глубине ее сознания.

Так вот, книга Ниббаса была особым томом — магическим томом. Каждая страница несла в себе чары, чтобы привязать читателя ближе к себе. Это была изворотливая, хитрая штука, трусливая разновидность магии, которая не объявляла о себе и не заявляла о своей цели.

Каждый раз, когда Вайолет приходила читать рассказ, он менялся. На самом деле, в тот момент, когда ее глаза пробегали предложение, слова менялись сами собой, так что с каждым прочитанным рассказ становился больше, шире и захватывающе захватывающим. Он переносил ее за пределы нашего зеркального мира и показывал ей чудеса за его пределами.