Железные души

– Это не я её убила, это ты. И теперь, по закону Трилистника, на тебя сядет километровый гигант.

Я вскрикнул и проснулся.

В камере ничего не изменилось. Всё так же темно, тесно, и тощий травяной матрас под спиной.

Снова прогулялся. Вдоль той стены, где дверь, три шага. Напротив лежанки – четыре с половиной. Ни география, ни флора с фауной в камере за время сна не поменялись.

Очень давило чувство беспомощности. Хотелось выйти, доказать, что я невиновен. А ещё лучше – найти, кто это сделал и медленным движением против часовой стрелки открутить гаду голову. А пока я даже ошейник снять не могу.

Я снова подёргал обёрнутую вокруг шеи ветку. Обычная, если не считать, что она кольцо. Сверху кора, на поверхности кое-где пупырышки, какие бывают в тех местах, где вырастают листья. Только ни начала ни конца.

Я посмотрел на ошейник энергетическим зрением. Он весь был опутан бледно зелёными светящимися нитями, кое-где виднелись яркие узелки силы. Ухватил один из них и попытался вытянуть, как раньше делал.

Через пару секунд почувствовал, что всё происходит наоборот – ошейник тянет из меня зелёную энергию жизни. Пятно на палитре становилось всё меньше и меньше. Отбросил узелок. Ну его, так выпьет всю жизненную силу, я и помру. Интересно, а для чего ещё эта деревянная приспособа? Наверное, магичить мешает.

Я попытался воспроизвести в памяти символы, которые рисовал принц, но никак не мог с уверенностью сказать, что это они. А если ошибусь, получу не портал. Или портал, но, например, в кратер вулкана, или на северный полюс.

Я сел, закрыл глаза и начал восстанавливать в памяти сцену. Одиночная камера, между прочим, очень способствует пробуждению воспоминаний. Ничего не отвлекает. Просидел, вспоминая, несколько часов. А может, несколько минут, нет здесь никаких ориентиров, чтобы можно было время засечь. Но в итоге вспомнил всё до последнего движения.

Выставил перед собой палец, чуть напитал его силой и начал руны в воздухе выводить. Получалось похоже, хотя кое-где размеры я не выдержал. Но не страшно, у меня попыток много, пока не придут. Главное, чтобы получилось. Поэтому вытянул силу обратно и начал снова. А потом ещё раз, потому что символы перепутал. А потом опять, потому что двойка с двумя хвостами наезжала на кривульку.

В общем, получилось у меня где-то раза с десятого, а может и больше. Я под конец не считал. Главное, нашёл для себя занятие, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Посмотрел удовлетворённым взглядом на то, что получилось – висят в воздухе, светятся, ждут, когда я им энергии подкину. Кстати, тускнеют очень быстро, получается, затягивать с этим заклинанием нельзя. Зачерпнул я с палитры почти всю зелёную краску, и она тут же впиталась в ошейник. Даже до символов не донёс.

Стою посреди камеры с пустыми руками как дурак. Руны тускнеют, энергия вся в веточку ушла и с концами.

Я с горя ладонью разметал всё своё творчество и обратно на лежанку плюхнулся. Вот, оказывается, в чём главная фишка ошейника. А я теперь здесь, похоже, до того момента, пока за мной не придут.

И ведь даже на допросы не вызывают. Видать, никаких следственных действий не проводится.

А что им? Я в качестве преступника всех устраиваю. Ну, кроме Лолы, конечно, но кто об этом знает? А остальным…

Чужак, да ещё и человек. Кому же ещё совершать такую диверсию? Так что лежи, Кирилл, и смиренно жди, пока придёт добрый дядя палач и намажет тебе шею зелёнкой, чтобы топор инфекцию не занёс.

Глава 9

Надир тихо вошёл в королевскую опочивальню и осторожно прикрыл за собой дверь. Замок еле слышно щёлкнул. В комнате было тепло, хотелось расстегнуть полагающийся по этикету камзол и расправить ворот рубахи.

Пол был равномерно усыпан многочисленными деталями мужского и женского туалета. Прямо у двери лежали на боку блестящие парадные сапоги. Перед камином громоздились друг на дружку шёлковые панталоны и крахмальная шляпка с красными завязками. Возле кровати возвышался из кучи тряпья мягкий пружинный пуфик, а с подлокотников кресла свисали дорогие чёрные шёлковые чулки.

Посередине, занимая добрую половину площади, стояла массивная широкая кровать под тяжёлым пурпурным балдахином. На широкой, во всю кровать, розовой подушке рядышком покоились две головы. Одна с огненно-рыжими длинными волосами, острым миниатюрным носиком, покрытым веснушками, и острыми ушами. Вторая принадлежала его величеству Игудону третьему. Герцог изобразил кашель в кулак. Безрезультатно. Его высочество повторил.

Рыжая голова открыла сонные глаза, испуганно ойкнула и мгновенно скрылась под одеялом.

– Тс-с, – прошептал Надир. – Толкни его Величество аккуратненько.

Под одеялом пару секунд возились, наконец король открыл правый глаз и недовольно посмотрел на герцога.

– Доброе утро, ваше Величество, – склонился в поклоне архимаг.

– А! Ты…

Король долго возился, затем тяжёлым движением спустил с кровати тонкие голенастые ноги, откинул одеяло и сел спиной к Надиру.