Железные души

– Хорошо устроились, сед Кириил. Всякий знает, что дом Лавой это мифическое сообщество людей, живших здесь много тысяч лет назад. Нет, по слухам в царствовании Игудона первого встречались те, кто называл себя потомками Лавоев. Но чтобы дом… Надеюсь, управление одним человеком не отнимает у вас много времени? Потому что я всерьёз хочу пригласить вас на службу. Мне нужны такие сообразительные молодые лю…

Внезапно ему в голову пришла другая мысль. Оскар замер на полуслове, снова глянул на меня исподлобья и сказал совершенно другим голосом.

– Нет. Не получится. Я допустил нападение на графа Гебермаркского. Это неприемлемо. Опять же, кому теперь достанутся его земли? Его титул? Вы представляете, чем это может кончиться?

Да, мужик явно боится продавать своего слона. Придётся тащить к счастью за шкирку.

– Конечно, представляю! Добропорядочный и благородный барон Данлоп спас от позора дочь графа. Вам остаётся только узаконить их союз, и тогда следующий владелец графства будет благодарен вам по гроб жизни.

– Кто?! – Оскар глянул на меня испуганными глазами.

– Граф Гебермаркский барон Данлоп, конечно. Но для этого вам всё-таки придётся выполнить мою просьбу и достать менталиста для освобождения Фелиции от заклятия.

– Да нет! Нет у меня менталиста, я же вам уже час это объясняю. Так что вся ваша теория, молодой человек, не стоит и медяка.

Ну вот, снова лицо красное. Как же он при дворе крутился? Там же, насколько я знаю, надо уметь покрефейс держать, а Оскар цвета меняет, как бешеный светофор. «Хотите, я его стукну? Он станет фиолетовым», вдруг вспомнился мне старый мультик. Сейчас я его сделаю фиолетовым.

– Зато у вас есть мятежный граф, мэтр Оскар. И он знает, где найти нужного нам мага.

– Мятежный?

Нет, я абсолютно не понимаю, что он делал на государевой службе. Там же мозгой надо шевелить, а не только задницу культивировать.

– Конечно, мятежный. А как ещё назвать человека, который в военное время использует услуги менталиста в своих корыстных целях? Вы, кажется, сказали, что это приравнено к попытке разоружить войско? И, кстати, Данлоп его, как вы понимаете, обезвредил, что делает его ещё более лояльным и привлекательным вассалом его величества. А если учесть, что сейчас это вольный барон…

– Да, да! Я понимаю. Но не могу же я пытать графа?

– Так я могу. Он меня обманул, хотел втянуть в свои грязные дела. Я оказался в стороне только благодаря барону. Так что, можно сказать, что у меня с графом личные счёты.

– Вы… Я вас не пущу. Граф арестован, ждёт дознавателя. И вообще. Ещё неизвестно, как он сам предъявит ситуацию королевскому дознавателю. Весь ваш слон может запросто вылететь в трубу.

– А где вы его держите?

– Слона?

Я чуть не заржал.

– Графа, конечно.

– А! На гарнизонной гауптической вахте.

– Надеюсь, в одиночке? А то всё-таки мятежник. Нежелательно, чтобы он пытался задурить голову ещё кому-нибудь. Вы его хоть обыскали?

– Обыскать титулованного дворянина? Молодой человек! Что вы себе позволяете? Обыскать графа Гебермаркского может только королевский дознаватель!

От важности нос Оскара задрался в небо, он смешно поводил кончиком туда-сюда, затем задумчиво опустил голову. Посмотрел на меня и шлёпнул ладонью по лежащей на столе серебряной шкатулке. Над ней тут же вспыхнуло изображение молодого человека. Если я не ошибаюсь, тот жадно ел что-то из керамического горшка.

– Вальдец! – гневно крикнул Оскар.

Я поразился. В мгновение ока трусливый и нерешительный чиновник преобразился в грозного главу канцелярии. Молодой человек стремительно откинул от себя горшок, судорожно глотнул и посмотрел на босса. В глазах его светилось стремление исполнить любой приказ начальства.

– Слушаю, мэтр, – писклявым голосом доложил он.

– Быстро распорядись, чтобы графа Гебермаркского перевели в одиночную камеру.

– В седьмую, мэтр?

– Да… Хотя нет, в седьмой слишком убого. В седьмую переведи того громилу, как его…

– Благородный Распер Лизецкий, мэтр.

– Да, точно. Вот его в седьмую, а на его место графа. Понял, дурак?

– Понял, мэтр. Лизецкого громилу в седьмую, а на его место графа.

– Видите, с кем приходится работать? – доверительно спросил Оскар, когда изображение потухло. – Сами и двух шагов не сделают, всё приходится контролировать.

– Да, тяжело вам, – участливо ответил я. – Ну ладно, я пойду.

– Как? А что же мы будем делать с мятежным графом? Мы же с вами уже поняли, что в его силах представить ситуацию в удобном ему свете.

– Это вряд ли. Я подозреваю, пребывание в одиночной камере сделает его гораздо сговорчивее.

– Вы думаете? – на бледном лице Оскара засветилась надежда.

– Уверен, Оскар. Уверен.

Я махнул рукой и, не прощаясь, вышел из кабинета. А то ещё на полчаса рассусоливания растянет, а я даже не знаю, где местная гауптвахта. Так что надо торопиться, пока Вальдец не ушёл.

В камеру я вошёл, пользуясь скрытом, сразу следом за конвоем. Интересные у них тут порядки. Ни тебе «Лицом к стене», ни обыска, ни наручников. Даже матрас за графом нёс дюжий мужик.

Я прижался к камню стены, стараясь с ней слиться.