Железные игрушки — магнитный потолок

— Семнадцать раз? — Кешу-Реактора дернуло и перекосило. — Тут после семнадцати раз от Москвы один котлован останется! Я же по кино видел… У меня чо, думаешь? У меня в зимнем торчке, где со шмарой зависаю, все оборудовано. Одних японских видаков штук десять, на свалке подбираю. Кассет сто пятьдесят тысяч. Там как бывает? Такой вот чемоданчик, а потом — на! Трешь-мандежь! Последний отсчет! Четыре-три-два-один-ноль… — прокомментировал бывший ликвидатор.

— Да не гунди ты! Один раз в жизни ему дело предлагают. У меня-то руку разбамбасило, пальцем не шевельну.

— Х-хы ты! А моими руками, значит, можно? — («Э-э… м-м-мы-ы… э-э!» — предупреждая о чем-то, отчаянно замычал и заворочался Вайн). Однако через минуту раздумья Кеша махнул рукой. — Ну, если такой расклад… Чо терять-то? Мамку жалко, шмара ушла к другому, собака Жулька умерла… Сыграем последний блюз! — Отсчитывая вслух, семнадцать раз вдавил толстым коричневым пальцем одну из матово-белых клавиш на чемоданчике. И чудо произошло! Вторая клавиша осветилась изнутри зеленоватым мерцанием — а затем замигала красным. «Ликвидатора» так и заколодило. — Н-ну… пошла зараза… Чо дальше? — Поднял мутный взор на «инженера».

— Дальше… Нажимай двадцать один раз.

— Чо это двадцать один? Ты Кашпировский, что ли?

— Мозгами пораскинь, тупой! Он же должен засекретить код. Чтоб никто не догадался, и чтоб самому не забыть. Ну?! А вторая буква в его фамилии — двадцать первая по счету в алфавите. Давай жми.

— Блин! голова! целый Пентагон! — восхитился Кеша. И нажал двадцать один раз. Клавиша вновь осветилась зеленым — замигала красным. Теперь двадцать! Есть! Все повторилось. Десять. Пятнадцать. Кеша тыкал пальцем, боясь сбиться со счета. Вторая клавиша ровно светилась зеленым.

Внутри кейса раздалось тихое вибрирующее гудение.

Мелодично зазвучал Гимн России.

Бывший инженер и бывший ликвидатор непроизвольно дернулись, вставая… Во, блин, неожиданно! (И Вайн опять забился в конвульсиях, замычал. Пришлось дать ему пинка, чтобы не выеживался.)

От сработавшего потайного механизма верхняя крышка приподнялась. Кеша осторожно отвел ее вверх; с легким щелчком она приняла вертикальное положение. Внутренняя часть крышки — выпуклый (похоже, хрустальный) экран в толстом ободе из серебристо-матового металла. Экран включился сам собой и мерцал, переливаясь цветами российского флага (компьютерный эффект создавал впечатление, что флаг колеблем ветром). Нижняя панель разделена на две части. В левой, обрамленной красноватым (видимо очень ценной породы) деревом — клавиатура как на обычном компьютере и джойстик управления. Клавиши из желтоватой кости (моржовый клык?) украшены искусной и тончайшей резьбой. Каждая буква — это миниатюрный портрет деятеля Российской истории: начиная от «А» с князем Владимиром, крестившим Русь — до «Я» с маленьким бородатым Солженицыным. Правая часть полностью металлическая, с план-кой-накладкой с прорезью (вдоль нее выгравированы риски с цифрами от «5» до «О»). В прорези, в крайнем нижнем положении установлен ползунок; видимо, его можно двинуть вперед до конечного верхнего ограничителя (цифры «О»).

— Во сщас в пасьянс рубанемся! — Кеша с восхищением протянул грязный палец к джойстику.

— Куда, падла!? — рявкнул подельник. — Грабли помой! Этот джойстик еще руки Ленина, может быть, помнит!

— Ух, ты… В натуре! — Реактор отполз в сторону, поболтал ладони в мутном течении.

— На нем же пароль установлен. — Рашпиль указал на плашку с надписью «Введите пароль», мигающую на экране. — Как его взломаешь?

— Без ста грамм не обойтись, — подсказал Кеша.

Выпили по стаканчику. И «инженера» осенило! — Да надо чо-нибудь такое… Самое простое придумать. Ну, чо прямо на поверхности плавает.

— Дерьмо, что ли?

— Х-хм… ты прав, баклан! Вот мы где с тобой находимся?

— В дерьме, что ли?

— Ну, правильно. А дерьмо? В сортире. И что с нами делают постоянно? — прикинул Рашпиль. — Нас тут и метелят, и гнобят, и мочат постоянно. Во! Придумал! — от возбуждения даже взмахнул рукой, забыв о боли, но его перекорежило. — Э-э… давай… Так и напечатай. «За-мо-чим всех в сор-тире». Это пароль!

— Чо, это печатать? — Кеша глянул с подозрением (может у Рашпиля реально крыша поехала?) — Там чо-нибудь такое должно быть… Государственное.

— Это и есть государственное, придурок! Ты набирай главное. 3-А-М…

Кеша-Реактор зажмурившись (и ожидая взрыва) ткнул в клавишу «3». Бледный от ужаса, набрал всю фразу. Но плашка откликнулась: «Пароль неверен. Повторите попытку».

— Блин… Ну набери тогда «Будем мочить в сортире».

— Привязался к этому сортиру! — нервничал Кеша. — Других слов нету? Я сщас восклицательный знак поставлю.

— Ну, поставь…