Железные люди

– Дорогие друзья, – обратился он к колхозникам. – Еще до концерта я побеседовал с дирижером, с Василием Ивановичем. Оказывается, оркестр «Надежда» находится в тяжелом материальном положении. Ребята играют на очень старых инструментах, а новые приобрести из областного бюджета им не обещают. По этому поводу у меня есть предложение: каждый из здесь сидящих получил сегодня премию. Давайте из этих денег скинемся ребятишкам. Ящик для пожертвований у выхода из зала. А теперь, пожалуйста, идем все в ресторан «Тройка» на юбилейный банкет.

Колхозники потянулись на выход. У дверей уже поставили картонный ящик для пожертвований. Что-то такое произошло после концерта, под звучание маршей, блюзов, гимнов деньги перестали быть просто деньгами, сменилась сама суть их и предназначение. Банкноты, заработанные самым тяжелым трудом – трудом на земле, теперь были чем-то чистым и неоскверненным наподобие бескровной жертвы.

Летели в ящик деньги кузнеца дяди Толи, словно подхваченные морским ветром ленты бескозырки. Упали ассигнации от Женьки Самсонова, будто он ими гол за Россию на чемпионате мира забил. Мягко, как рукопись со стихами, легли банкноты Александра Семеновича. Крестьяне кидали в ящик свою благодарность, а вместе с нею свои мечты – об огненных красавицах курах, об отдыхе на море, о такой жизни, где не будут болеть дети, где сельчан станут уважать, словно они звезды спорта или эстрады. Ритка, как и все, открыла свой конверт: там по-прежнему лежало две новеньких пятитысячных – никакого обмана зрения! На мгновение она заколебалась и замешкалась, но потом устыдилась и просунула в прорезь одну из купюр. «Ничего, – утешила она себя. – Бог дал, Бог взял». На банкете колхозники перемешались в одну веселую подвыпившую компанию. Жители разных деревень, пользуясь возможностью, спешили поговорить с друзьями, родными, знакомыми – с теми, с кем в будни встретиться непросто из-за постоянной крестьянской занятости и дальних расстояний между частями одного огромного колхоза. Ритка, слегка захмелевшая после двух рюмок рябиновой на коньяке, осталась одна за столиком. Ее подружек – Анютку и Таньку – мужики пригласили потанцевать, а она сидела над тарелкой с салатиком и смотрела, как под медленную музыку на танцполе перетаптываются пары. Неожиданно на соседний стул плюхнулась несостоявшаяся свекровь Светлана Сергеевна. От нее пахло «банкетной» смесью ароматов: водка, приторно-сладкие духи и разгоряченное танцами женское тело.

– Как, Рита, поживаешь?

– Спасибо, хорошо, – смутилась Ритка. – А вы?

– Рита, ты прости меня, – вместо ответа на вопрос выпалила Светлана Сергеевна. – Толя-то не приезжает домой совсем и не звонит почти. Как там живет, мы и не знаем.

– Наверное, все в порядке, раз не звонит, – предположила Рита. – Не женился?

– Какое там! – махнула рукой Светлана Сергеевна. – Изгулялся совсем! Рита, как сынок-то? Как Илюша?

– Растем помаленьку, – сдержанно ответила Рита. – Через два года нам в школу.

– Рита, я ведь видела все! Ты почто пять тысяч-то кинула в ящик? Это ведь я тебе в конверт доложила, к премии добавила! Побоялась, что от меня ты не возьмешь от обиды! Зачем так много подала?

– Дети потому что незрячие, а играют, как… как… как… – Ритка никак не могла найти подходящего слова.

– Как ангелы. Я репетицию перед концертом слушала: играют они, как ангелы небесные поют, – подсказала Светлана Сергеевна, но Ритка перебила ее, стараясь сдержать слезы:

– Да, вы умная, и слова вот хорошие говорить умеете. А я-то – дура! Слов не знаю. Ничего объяснить не могу! У меня сын без отца растет, а эти дети в интернате и вовсе без родителей живут…

– Рита, милая, и я о том же передумала, как детей этих услыхала! Я тебя очень прошу, ты снова возьми, не обижай уж меня, старую дуру! – и Светлана Сергеевна, неловко сунула пять тысяч рублей под тарелку с салатиком. – И в гости с Илюшей заходите, как в Первач приедете. Обязательно! Жду!

И она, чтоб не разрыдаться при народе, неловко обняла Риту, пока та не опомнилась, и резко встала, так что даже стул прогремел по паркету. Светлана Сергеевна процокала на каблучищах за председательский стол, где сидела вместе с другими руководителями. Ритка помолчала, подумала… И убрала новую пятитысячную к оставшейся купюре в конверт. Не для себя – для Илюшки, который до сих пор рос без отца, без бабушки, а с прошлой зимы остался без деда. Ей очень хотелось убежать в туалет и там заплакать, но она не успела.

– Рита, а потанцуй со мной! – Женька Самсонов, раскрасневшийся и вкусно пахнущий сигаретным дымом, настойчиво потянул ее за руку.

– Пошли! – пряча слезы за натянутой улыбкой, отозвалась она. И уже увереннее, веселее добавила: – Пошли!