Железные Люди в Стальных Кораблях

– Северовосточная башня, – определил Шметилло. – Что бы это ни было, мы обязаны поднять тревогу!

И он опустил рубильник, запускавший сирену. В ответ послышалась только тишина, немедленно нарушенная еще одной серией выстрелов.

– Саботаж! – понял капитан. – И прожектор они же угробили!

– Кто "они", господин капитан?!

– Да какая разница?! Надо поднимать гарнизон! – воскликнул Шметилло и бросился к выходу. Винтовая лестница, ведущая вниз, было ярко освещена, поэтому капитан сразу увидел незнакомых людей у ее подножия.

– Эй, вы кто такие?!

Один из ночных гостей развернул в его сторону ручной пулемет. Шметилло едва успел отпрянуть назад и захлопнуть бронированную дверь. Пули застучали по стальной обшивке.

– Прямое попадание, – заметил капитан. – Во всех смыслах.

* * * * *

Отличная позиция, удовлетворенно кивнул эрстлейтенант Крамер. Лучше не придумать. Узкая тропинка между двух холмов – смертельная ловушка. Русские тоже понимали это, поэтому поставили здесь часового. Теперь он валялся в кустах с отрезанной головой. Ох уж эти самураи… Триста лет просвещенного белголландского правления не помогли им забыть кровожадные обычаи! Но солдаты они превосходные, это у них не отнимешь.

– Поставьте пулемет здесь, – велел Крамер. – А второй – под этим деревом.

– Будет исполнено, герр лейтенант.

Ждать пришлось недолго. Всего через несколько минут они услышали топот шагов.

– Vuur, – спокойно приказал офицер.

Пулеметы дружно затрещали дуэтом. Вторые номера ловко меняли кассеты. Через минуту с небольшим все было кончено.

– Проверьте, уцелел ли ктонибудь и окажите им помощь, – лицемерно вздохнул Крамер. – Нам не помешают пленные.

* * * * *

– Гоооосподу помоооолимся! – старательно выводил митрополит, делая упор на букву "о". Сегодня он лично руководил службой. Прихожане дружно вторили ему. Вечер удался – и праздник тоже.

– Помоооолимся!

– Иже еси на небесииии!

Белголландские солдаты, появившиеся на пороге, застыли в недоумении. Один из них машинально перекрестился. Полковник Давид Антуан посмотрел на подчиненного с нескрываемым презрением.

– Дурак, это же ортодоксы.

– Виноват, герр полковник, – пробормотал солдат.

– Похоже, здесь проблем не будет, – Антуан окинул взглядом помещение. – Такая толпа и все без оружия. Можно сказать, сами себя в тюрьму загнали. Герр Тиммерманс, выставить здесь охрану. Обойдите вокруг церкви и перекройте все возможные выходы. Остаетесь здесь за старшего. Мы поищем другое место для штаба.

– Будет исполнено, герр полковник.

* * * * *

В дверь ктото постучал. Уже не пули, понял капитан Шметилло, похоже на удары приклада.

– Есть здесь ктонибудь? – спросил человек по ту сторону двери. Почти без акцента.

Страшно вспомнить, сколько белголландских студентов прошли через московские и петербургские академии только за последние десять дет! Совершенно ослепленные гордыней российские генералы и адмиралы ничего не хотели понимать. Как же, варвары приехали учиться умуразуму у ИМПЕРИИ!

Гордыня – смертный грех. И вот пришел день расплаты.

– Кто спрашивает? – поинтересовался Шметилло.

– Люггеркапитан Верхувен, морская пехота ВИК. С кем имею честь?

– Капитан Шметилло, Российская Императорская Армия.

– О! – голос за дверью заметно оживился. – Прошу пана капитана… Простите, уж лучше я порусски. В моем активе всего лишь короткий визит в Варшаву. О чем это я? Ах, да! Пан капитан, снимайте этот сатрапский мундир. За нашу и вашу и свободу!

– Вы в своем уме, пан Верхувен? – изумился Шметилло. – Вы на полном серьезе мне это предлагаете?!

– А, вы из этих, – заметно поскучнел люггеркапитан. – Честь дороже жизни и прочие высокие материи. Напрасно, совершенно напрасно. Хорошо, мне некуда торопиться. Вы здесь заперты и окружены со всех сторон. Подумайте пока. Хорошенько подумайте.

И Шметилло задумался. Два револьвера, одна револьверная винтовка. И больше ничего. Как бы подороже продать свою жизнь?…

* * * * *

В ресторане "Веселые крикетисты" дым стоял столбом и коромыслом. Веселье было в самом разгаре. Хозяин был несомненым поклонником Уэллса. Другого объяснения в природе не существовало.

Риттмейстер Абель уставился на открывшийся ему пейзаж с нескрываемым отвращением.

– Содом и Гоморра! Вавилонский блуд! – вне себя от ярости прошептал правоверный кальвинист.

Изза дымовой завесы появилась пьяная офицерская рожа лица защитника отечества и немедленно бросилась целовать белголландца.

– Дрррруг! Душа горррит! – на мундир риттмейстера брызнули скупые слезы. – Понюшка табака… жизнь моя – копейка…

– Пошел вон, скотина, – Абель изо всех сил оттолкнул "друга".

– Шта?!! – мгновенно изменился тон защитника отечества. – Не сметь! Молчать, когда с тобой разговаривает подпоручик! Свинья! Мерзавец!!!

Риттмейстер выстрелил ему прямо в лицо. Новенький "парабеллум" тут же заклинило, от чего ярость белголландского офицера достигла совсем уже невероятных высот.

На выстрел никто даже не обратил внимания. Это было невыносимо.

– Похоже, здесь проблем не будет, – глубокомысленно заметил один из младших офицеров. – Они даже не поймут, что мы взяли их в плен.