Железные Люди в Стальных Кораблях

– Это здешний колониальный стиль? – непринужденно заметил Хеллборн. – Псевдоримские колонны?

– Понятия не имею, – призналась лейтенант Блади, разбираясь с массивной связкой ключей. – Так и не удосужилась выяснить. До революции дом принадлежал какомуто капиталисту, который бежал в Европу от справедливого возмездия рабочего кла…

– Революционная риторика быстро прилипает к губам, – вздохнул Джеймс, – это заразно. И ты не замечаешь, как начинаешь использовать ее даже в повседневном разговоре со старыми друзьями.

– Извини, – покраснела она, – это и в самом деле заразно. Но здесь иначе нельзя. Не поймут.

– Я это уже понял, – Хеллборн вспомнил представление, которое он разыграл перед товарищем Огилви и его сотрудницами. Слишком легко все прошло… Надо обязательно поделиться своими подозрениями с Патрицией.

– Порой мне кажется, – продолжала мисс Блади, – что я попала в прошлое. Иногда этот мир очень напоминает Альбион в первые годы нашей, антибританской революции.

– Слишком жарко, слишком много негров и других цветных человечков, – напомнил Джеймс. – Хотя Нику Ливермору здесь могло понравиться.

– БастардуНику? – удивленно переспросила она. – Ты что, лично с ним знаком?

– Был, – криво усмехнулся Хеллборн.. – Какнибудь потом расскажу… Нет, это не Альбион. – Он посмотрел в сторону моря.

Патриция проследила за его взглядом.

– Здешний народ даже не подозревает, что за южным океаном лежит огромная обитаемая земля… Иногда и я начинаю в этом сомневаться…

– Знакомое чувство, – прошептал Хеллборн.

Она наконецто справилась с входной дверью, и альбионцы оказались внутри дома. И здесь мраморные колонны. Только они плохо сочетались с голыми стенами.

– Картины отправили в музей, – пояснила Патриция. – Хрустальные люстры – тоже. Зато библиотека осталась. Разумеется, это государственная собственность, поэтому сюда часто приходят студенты, а мои соседкиучительницы иногда читают лекции для рабочих.

Джеймс устало опустился в кресло и окинул взглядом полки. Все аккуратно расставлено, по алфавиту. Интересно, здесь есть «Военная трилогия» Уэллса? Он так и не заглянул в нее, не мог оторваться от «Всеобщей истории».

– Ой, ты должно быть проголодался?! Подожди, я загляну в холодильник. Там всегда чтото остается.

«Наверно, это и есть коммунизм», – подумал Хеллборн.

Некоторое время они молча поглощали бутерброды, пока Патриция не спохватилась в очередной раз:

– На чем мы остановились?!

– На зеркале, – напомнил Джеймс.

– Я долго не могла прийти в себя и поверить, – прошептала она. – Я была уверена, что в том кафе меня чемто отравили… Что это нарктический бред, в один прекрасный миг все закончится…

– Рассказывай, – потребовал Хеллборн.

* * * * *

– Я вылетела из Лондона всего через сутки после тебя. Сэр Натаниэль вручил мне новенькие офицерские погоны и тут же велел собираться в дорогу. Поручение было на первый взгляд простое – всегото передать пакет нашему человеку в Касабланке.

– Знакомая работа, – кивнул Джеймс, но тут же спохватился: – Касабланка?!

Касабланка была столицей Сеутаритании. Это было скромное и незаметное государство в Северной Африке, где белые европейские поселенцы, в основном испанские и португальские католики, правили мавританским и берберским простонародьем. Почти как в Претории, только по другую сторону экватора. Когда началась война, Сеутаритания в очередной раз громко заявила о своем нейтралитете. Тамошние католики в теории преданы римскому папу, но Джеймс знал, что в последние месяцы в Касабланку зачастили агенты апсаков.

– Я встретилась с резидентом в маленьком кафе в центре города. Меня уверяли, что это приличное и безопасное место, там часто появляются военные атташе и другие дипломаты. Так что и я пришла на «свидание» в форме. Передала пакет, выпила коктейль, а потом заглянула в дамскую комнату. И там меня ждали. Два мерзавца с бесшумными пистолетами. Скорей всего, апсаки. Если я правильно опознала их акцент.

Так и есть, отметил Хеллборн. Зачастили. Апсаки.

– Подробности нашего разговора не имеют особого значения, но он (разговор) явно не удался, – вздохнула Патриция. – Я решила, что терять мне нечего, и достала свой пистолет. И даже успела отстрелить одному из них ухо, прежде чем апсаки меня обезоружили. Потом… Потом они разбили моей головой зеркало, которое висело в туалете. Большое такое зеркало. Мне даже показалось, будто оно металлическое. Не понимаю, как оно могло треснуть. Не помню, после какого удара я потеряла сознание. Когда очнулась, в туалете никого не было. Я решила, что апсакам надоело развлекаться, и они убрались. Или их ктото спугнул, и они решили отложить наш неприятный разговор. Черт, не надо было идти на встречу в альбионской форме.

– Оставь, ты не виновата, – поспешил успокоить ее Хеллборн. – За тобой могли следить еще от самого посольства или даже с Лондона.