Железные Люди в Стальных Кораблях

– …возможно, совершим посадку, если условия позволят. Максимум через четверть часа взлетаем и возвращаемся. После этого мне следует связаться с Центром, доложить об успешном начале и ждать дальнейших инструкций – какой из подготовленных планов, предусматривающих исследования материка или контакты с вашим альбионским правительством, пустить в ход.

– Да будет так, – согласно кивнул Хеллборн. – Но… отправляемся прямо сейчас?

– Я велел матросам начать сборку конвертоплана еще утром, – объяснил МакДиармат.

– Кто летит? – подал голос пилотмитраист. – Кроме меня, конечно.

– Я, мистер Хеллборн, мисс Патриция, – принялся перечислять ирландец. – Граф, займите место второго пилота.

– Разумеется, – кивнул Ласло Алмаши.

– Еще одно свободное место.

– На нем должен был сидеть Отто, – ухмыльнулся МакДиармат. – Но не судьба… Фриц, будьте добры, подберите надежного парня из ваших матросов.

– Будет исполнено, – кивнул капитан «Латимерии».

Но сразу вылететь не удалось – Ганнибал настоял на тестовом полете.

– Если что – разобьюсь я один, – с подкупающей искренностью объяснил летчик.

Нелепая квадратная платформа несколько раз пролетела взадвперед над мачтами корабля и только потом потом вернулась на палубу корвета, готовая принять пассажиров.

– Все на борт! – скомандовал МакДиармат. – Нас ждет Неизвестная Страна!

«Нет, мой дорогой ирландский друг, эта крылатая фраза вряд ли войдет в историю. Жди меня, Альбион, я уже почти дома!» – мысленно возопил Хеллборн.

* * * * *

Гром и молния! Гром и молния! И снова, и снова!

«Я человек дождя, Пати – это добрый знак, он снова принесет нам удачу!»

Тучи висели над оазисом – причиной тому были нисходящие воздушные потоки; земля, согреваемая вулканическим огнем; теплый циклон, пришедший с океана, и чтото еще. Дождь – нет, ливень с градом – чудеса альбионского июня, первого зимнего месяца.

И город был здесь, за бортом конвертоплана – далеко не англосаксонский Фрэнсисберг ХХ века, а город древних египтянцев, перворожденных аборигенов Антарктиды!

«362 года, – лихорадочно соображал Хеллборн, – адмирал Фрэнсис Дрейк не добрался до этих берегов – и у них было в запасе три шестьдесят два года!»

Гром и молния!

Тысячи людей заполонили улицы египтянского города. Алекс Ганнибал опустил свою машину так низко, что аборигены в свете бортовых прожекторов и горящих на улицах фонарей и факелов уже не казались муравьями. Да, это были они – точьвточь как в старинных сказках и легендах, толстых исторических трудах и фресках на сером базальте древних альбионских храмов. Маленькие бронзовые человечки. Египтянцы!

– Это великолепно, – прошептал граф Ласло Алмаши, – это действительно стоило того…

– Мне только кажется, или они рады нас видеть? – пробурчал МакДиармат. – Чего нам стоит от них ожидать? Что они собираются делать?

– Они никогда не видели подобного летательного аппарата, – уверенно заявил Джеймс, – следовательно, как и должно быть, приняли нас за космических богов или демонов. Таким образом…

– Так мы садимся или возвращаемся? – хладнокровно перебил его Ганнибал. – Это не дальний бомбардировщик, запас топлива ограничен.

– Джеймс? – МакДиармат повернулся к Хеллборну. – Мне интересно знать ваше мнение. Мы здесь всего лишь гости.

«Я тоже не совсем хозяин».

– Одну минуту, – как можно более спокойно отозвался Хеллборн. – Одну минуту…

Нет, это был совсем не Фрэнсисберг. Разумеется, ведь у египтянцев было в запасе 362 года и ноль английских колонистов. Например, эту пирамиду в мире Хеллборна египтянцы так и не успели достроить. Англичане же использовали ее фундамент для строительства Тюдорского дворца, сгоревшего в последний год первой Британской республики. Странно, такое впечатление, что весь город сдвинулся вглубь материка. Так и есть, он занимает пространство, где на окраинах столицы СШАР расположены плантации «АнтаресКомбайн», заводы «БраунАндерспейс» и башни Альбионской Электрической Компании.

– Туда! – решительно объявил Джеймс. – Мистер Ганнибал, вы сможете посадить конвертоплан вон там?

– Запросто, – хмыкнул пилот. – Эта площадка в два раза шире посадочной палубы нашего корвета!

Это была она, старая добрая Четвертая Пирамида, 120 метров, широкие ступени и желоба, по которым стекала – все еще стекает! – кровь приносимых в жертву. И прямо сейчас, несмотря на потоки воды и твердые ледяные градины, летящие с черного неба, к великой пирамиде стремились люди со всего египтянского города.

– Черт побери! – неожиданно выругался сидевший перед Хеллборном грифонский аристократ. – Как я мог забыть! – Граф Алмаши принялся спешно копаться в ящике для инструментов, примыкавшем к его пилотскому креслу. Несколько секунд спустя на свет появилась немного старомодная, но вполне надежная ручная кинокамера – немедленно направленная на египтянский город и застрекотавшая.

– Снимайте хорошенько, граф, – закивал МакДиармат, – снимайте хорошенько…

Хеллборн повернулся к сидевшей рядом Патриции – она молчала, но по ее лицу – широко раскрытые глаза, крепко сжатые зубы в сочетании с дрожащими губами – было видно, как она потрясена.