Железные Люди в Стальных Кораблях

– Вирджиния родила двойню, мальчика и девочку. Девочку оставила себе, а мальчика почемуто отдала в приемную семью. Не спрашивай меня, почему.

Хеллборн и не собирался ничего спрашивать. Он так и не научился говорить.

Потом пришло еще одно письмо:

«Ваш мир не был самым худшим из всех, которые мне приходилось видеть, но я покидаю его без всякого сожаления. Твой дом там, где твое сердце. Мое сердце не здесь.

С самыми лучшими пожеланиями,

от имени Офицерского Клуба «ФортАльянс» – Мэнс Эверард».

«Интересно, как ему это удалось? – задумался Джеймс. – Или Мэгги разбила не все зеркала?»

Однажды домик на берегу навестил крепко позабытый римский астронавт Клавдий Аттилий.

– Вы поставили меня в неудобное положение, господин Хеллборн, но я всетаки нашел из него выход.

Еще через три дня торжествующие Вирджиния, Беллоди и Флойд выкатили инвалидное кресло на веранду и развернули лицом на север.

– Смотри, внимательно смотри! Осталось пятнадцать секунд… Десять, девять, восемь… три, два, один!

Горизонт осветила яркая вспышка, а потом прямо в зенит протянулась тонкая красная линия, огненная, дрожащая, прекрасная.

– Это первый из наших звездолетов, – торжественно объявил Беллоди, – а за ним последуют десятки, сотни других! Этот мир будет принадлежать нам, и все остальные миры – тоже! Не альтернативные, а реальные планеты, камешки в небесах!

«И тогда мы покорим эти планеты – или уничтожим, во славу Земли и Человеческого Рода. И если Марс, Юпитер, Нептун населены, как верят многие из наших ученых – тем лучше для нас и хуже для них. Марсианские осьминоги должны узнать свое место и униженно кланяться, если белому сагибу вздумается побить их палкой!», – вспомнил император восторженную речь полковника Ганнибала.

Понятно, значит и Эверард улетел в космос. Что будет завтра?

Назавтра Беллоди привел Матильду Робинсон – еще одна старая знакомая, про которую Хеллборн и думать забыл.

– Я была сердита на тебя, Джеймс, очень сердита, – сказала карфагенская шпионка. – Ты затащил меня в свой мир, и теперь я не могу вернуться домой, в Доминацию Спаги!

«Ну а ято здесь причем? – удивился император. – Это Мэгги разбила все зеркала!»

– Но теперь я готова тебя простить, – продолжала мисс Робинсон.

– Мы с Матильдой решили пожениться, – добавил сияющий Беллоди. – Благословишь?

Хеллборн ничего не сказал, только несколько раз моргнул.

А еще через месяц они ворвались к нему в комнату все вместе.

– Победа, Джеймс! Мы победили! Война закончилась! Австрийцы раздавлены, халистанцы сдались, виксосы капитулировали! Войне конец, понимаешь?!

– Мирная конференция соберется на Шпицбергене, – добавила Вирджиния. – Ты летишь с нами. Не хочу слышать никаких возражений!

«Шпицберген, – подумал Хеллборн. – Там все началось. Там все и заканчивается. Замкнутый круг, вернувшийся на круги своя. Змея укусила себя за хвост».

Они летели на север на роскошном императорском дирижабле, в сопровождении грандиозного эскорта из десятков больших кораблей и крошечных микроцепов.

– Победа! Великая победа! – повторял Беллоди. – Все, что мы задумали, все, что планировали – и даже больше! Гренландия, Исландия, Непал – наши, и не только! Никогда еще Альбионская империя не знала подобного могущества!

– Это сегодня, – заметил Хеллборн. – Но что будет завтра?

Все были так потрясены, что не сразу ему ответили.

– Все великие империи рано или поздно рушатся, – продолжал Джеймс. – Так, Британия собиралась править Новым Альбионом до конца времен, но Альбион восстал, и британцам пришлось убираться прочь. Сегодня мы стали господами Исландии, но что мы станем делать, когда Исландия восстанет?

– Так было прежде, – откликнулась Вирджиния, и ее глаза при этом загорелись какимто неземным огнем. – Так было прежде – люди восставали против власти других людей. Но ты забыл – мы нечто большее. Мы боги, Джеймс, альбионские боги на Земле! Люди не посмеют восстать против власти богов!

– Это сегодня, – повторил Хеллборн, с трудом оторвался от кресла и сумел пройти несколько шагов по каюте дирижабля. – Это сегодня, но что будет завтра?

На этот раз ему никто не ответил.

Специально для конференции на острове Западный Шпицберген возвели колоссальный стеклобетонный купол – пропускающий солнечные лучи, но не царящий за его пределами полярный холод. Джеймс Хеллборн, отец отечества, лордпротектор, император, первым сошел по трапу, и вступил под своды Дворца Объединенных Наций, где его восторженно приветствовали как союзники, так и побежденные враги.

– Он с нами! Он вернулся! Аве, Император!!!

– АВЕ! АВЕ! АВЕ!

– Рад видеть вас снова в добром здравии, – сказал адмирал ЯнПитер ван дер Капеллен.

– Аналогично, – кивнул Хеллборн. – Надеюсь, наша сегодняшняя встреча завершится не так, как тогда, в ночном ПортСултане. Между прочим, извините, я потерял ваш золотой пистолетик… Дважды – в кабинете у Франца Стандера и в застенках румынской сигуранцы.

– Ничего страшного, – отвечал белголландец. – Многие из нас потеряли куда больше. Будем надеяться, что нам больше не придется подсчитывать военные потери!

– Аминь, – кивнул император.