Железные паруса

Теперь они были вне опасности. Никто не гнался, никто не преследовал их, а они уже стали узнавать места: освещенные тусклым светом лестничные переходы, узкие, как тайные лазы, стены и пол, вылизанные вездесущим негром Джо — чем ниже, тем чище, откуда доносились звуки гимна Мангун-Кале и гул толпы. Уже был слышен шум вечно работающих вентиляторов — они очутились над рабочей зоной, над всеми ее пятью решетчатыми этажами, над балками, подпирающими искусственное небо-потолок, над куполом центральной вышки с раскидистыми пальмами в кадках. И увидали: черную толпу, жадно взирающую на то, что было обещано им самим Сципионом-Квазимодой: на Сержанта и Бар-Кохбу, подвешенных на крюках, еще живых, еще шевелящихся.

— И… так… — доносится голос Сципиона, — … с каждым… не… послушен… А если… кто… не приведи господь… да свершится… возмездие Отчей Горы!

И ткнул «пикой-зуботычкой» ближайшего к нему то ли Сержанта, то ли Бар-Кохбу. И толпа загудела, заулюлюкала, засмеялась.

— И мы! — вещал Сципион. — Свободные рабы! Будем ждать своей ракеты и все, как…

И толпа одобрительно кричала:

— Веруем! Веруем!

— …Улетим к новым мирам!

А толпа рабов отвечала:

— Веруем! Веруем!

— И все мы будем счастливы и свободны!

А толпа неистовствовала:

— Веруем! Веруем!

И тогда Он наклонился, прицелился в самого главного петралона и залил площадку под собой вместе со Сципионом, Сержантом и Бар-Кохбой мертвенным холодно-голубоватым металлом. Вылил на них почти все, что было в ружье. Вылил и засмеялся, потому что сколько времени они просидели здесь, но никому не пришло в голову, что путь к свободе лежит под ногами.

И снова они бежали — усталые, голодные и злые. Скользили вниз, туда, где было их единственное спасение — карстовые пещеры Кала-рас — Черной речки.

Должно быть, их и впрямь оставили в покое. Они миновали рабочую зону, штрафной блок. Они уже знали, куда бежать. Все было знакомо, и вскоре услышали звуки воды. Они знали, что добегут.

Они добежали и увидели зализанное потоком, заваленное камнями ложе реки, и принялись его расчищать. Они так увлеклись, что не заметили, как к ним приблизился отряд трусливых пангинов. И заметили их в самый последний момент.

Он нашарил ружье, обнаружил его в воде, и не в силах поднять выше, страшно закричав, сделал шаг навстречу и выстрелил, прижав ружье к бедру. Но выстрела не получилось. Из ствола вырвался комочек мертвенно-холодного металла и понесся в сторону пангинов. Но и этого оказалось достаточно, потому что без петралонов в их черной форме пальцеходящие азиаты не много стоили — в ужасе, с криками они убежали в глубину коридора, отступили, рассудив здраво, что без хозяев-петралонов не стоит выполнять грязную и опасную работу.

А они с Попом вырвали из реки последний камень. И Он, набрав в легкие воздуха и сжимая в руке фонарь, первым нырнул в ледяной поток. Обдирая лицо и грудь, протиснулся между зализанных водою стен, чувствуя, что захлебывается, сделал неимоверное усилие так, что затрещали кости, а в глазах потемнело, и очутился в каменном мешке по другую сторону туннеля — над головой нависал низкий потолок и блестели мелкие сосульки. Он едва не захлебнулся. Сердце билось где-то в горле. Следом за ним появился Поп. Он подхватил его, помог отдышаться. С минуту они смотрели друг на друга, и хотя их лица были в кровоточащих царапинах и ссадинах, рассмеялись. Они рассмеялись тому, что наконец-то избавились от вездесущей стражи Мангун-Кале и теперь могли считать себя свободными людьми, и эта мысли их согрела.

— Мы теперь не вернемся туда, — торжественно произнес Поп, — ни за что не вернемся!

Потом они обнялись, и снова Он нырнул первым и к своему удивлению прошел следующий сифон легко и просто — в этом месте русло оказалось широким и глубоким. В какой-то момент Он пожалел, что с ними нет Пайса, ведь Пайс прекрасно умел нырять.

Теперь они были почти уверены, что выберутся. После всего, что с ними произошло, последние усилия казались самыми простыми. Они свободно прошли еще несколько сифонов. Боясь потерять друг друга в этой реке, они ныряли, держать за одежду друг друга.

Потом они обратили внимание, что русло подземной реки заметно расширилось и течение стало быстрее и сильнее, так что им приходилось тратить много усилий, чтобы удержаться в нем и не поддаться напору. Они поняли, что на поверхности идет дождь. Однако следующие два каменных мешка, в которые они попали, были уже, и вода в них поднялась так высоко, что воздух можно было только вдохнуть ртом, рискуя задеть нависающий свод. И стало ясно, что рано или поздно им нечем будет дышать.