Железный Человек. Экстремис

Майя последовательно нажала на несколько клавиш, затем медленно нажала кнопку гидравлического пресса, создавая окончательную дозу сыворотки Экстремиса. Вытащила картридж с сывороткой из компилятора и вставила его в гиподермический инъектор. Внимательно изучила результат, поднесла инъектор к операционному столу и посмотрела на Тони.

– Готов?

Майя приставила инъектор к плечу Тони и нажала на рычажок, вводя сыворотку в кровь Старка.

– Тише, – попросила она. – Не дернись.

– Я знаю, что это кажется невозможным, – сказал Тони, – но мне всегда хотелось быть чем-то большим, чем я есть. Сэл что-то об этом говорил. О том, что он пытался внушить нам некое чувство будущего. Вот и все. Забавно: уже второй раз мне приходится работать наперегонки со временем, чтобы Железный Человек спас мне жизнь.

Тони снова подавился кровью, затем выплюнул красную жидкость. Майя убрала инъектор с пустым картриджем от плеча Тони и выронила его.

– Еще кое-что, – прошептал Тони. – Напиши миссис Ренни. Пусть она… скажи, чтобы… отменила все встречи.

Он резко дернулся, взвыв от боли. Черная жижа хлынула изо рта, а спина изогнулась. Еще один сильный спазм, и непобедимый Железный Человек безвольно обмяк на операционном столе.

14 глава

О Боже…

Тони ощущал непрерывную болезненную пульсацию в голове. Сердце беспорядочно колотилось. В легких что-то бурлило, суставы горели. Вокруг была только чернота. Ему казалось, что он ослеп.

А потом Тони понял: вообще-то он не должен быть в сознании.

– Майя? Что происходит? – Но слова не прозвучали. Он не смог открыть рот. Не мог пошевелиться. Он силился заговорить, сказать Майе: что-то пошло не так. Сказать, что он будто попал в ловушку, жесткую, толстую оболочку, непробиваемый кокон. Что Экстремис обеспечил ему только истощение и постоянную агонию боли. Его превращение не удалось.

– Ты меня слышишь? – Он будто говорил, но на самом деле слова не произносились. Как во сне, только проснуться он не мог.

Краем глаза он заметил тусклое красное свечение неподалеку.

Свечение усилилось, и Тони понял, что это свет. Красноватый свет в тусклой комнате с дешевыми панелями и гипсокартоном. Временное помещение в пещере, стенами которой были слои метаморфической породы. Он знал, что это за место. Он помнил старый простенький вентилятор под потолком, лопасти которого, покрытые пылью, лениво и неравномерно крутились. Он будто мог упасть в любой момент.

Он уже видел все это.

– Здесь есть кто-нибудь? Я живой? – Теперь он мог говорить. И двигаться. Ах да, вот боль никуда не делась.

– Я вас слышу, мистер Старк. Да, вы живы, – голос… мужской голос. Это не Майя. И не «Фьючерфарма».

– А-а-а-а-а! – Тони подскочил, его глаза широко раскрылись. Он закашлялся, протянул руку к стакану с водой, которого не было. Тогда он схватился за электроды, которые Майя крепила к его груди, но их тоже не было.

Он лежал на грязной кушетке в плохо освещенной комнате. Место было знакомое. Это в горах Афганистана. Он поднял руку к груди, туда, где были мокрые от крови повязки. Это все сон. Это трансформация захватывает его мозг, Экстремис проникает в самые сокровенные мысли и воспоминания.

«Почему я не могу проснуться?» – думал Тони.

– Не надо шуметь, мистер Старк. – На плечо ему легла теплая ладонь. Не мягкая маленькая ладонь Майи, знавшая только офисную работу. Грубая мужская рука.

– И двигаться тоже. Прямо у вашего сердца застряла шрапнель. Я не смог ее извлечь.

Перед Тони стоял Хо Инсен. Его друг. Его спаситель. Худой седовласый азиат, который спас его от смерти, когда его чуть не убил взрыв «Часового Старка».

– Я тебя знаю. – Тони слегка повернул голову и нахмурился. Он говорил те же слова, что и тогда, в провинции Кунар. – Мы познакомились на конференции в Берне… Вы Хо Инсен, футуролог от медицины.

– У вас отличная память с учетом того, сколько вы тогда выпили, – сказал Инсен. – Если бы я так набрался, то вряд ли смог бы держаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы читать лекцию, – коротко хохотнул он, показав потемневшие зубы. – Я слишком уж привык к спокойной жизни ученого, разъезжающего по конференциям. К отелям. К обслуживанию в номерах. К служебным расходам. Так привыкаешь, а потом делаешь один неверный шаг в незнакомом городе, и вот… теперь я здесь. – Он улыбнулся, и в уголках глаз за стеклом очков в тонкой оправе разбежались морщинки. Он все так же носил мятый костюм, но уже без привычного длинного галстука. Верхняя пуговица белой рубашки была расстегнута, на ткани виднелись пятна крови, оставшиеся после какой-то срочной медицинской процедуры. Может, ее проводили как раз на Тони.

– А здесь – это где?

– В дальнем лагере… как мы их сейчас называем? Мятежников? Боевиков? Повстанцев? Все одно.

Тони наклонился вперед на своей лежанке.