Железный человек Тони Айомми. Мое путешествие сквозь ад и рай с Black Sabbath

Гизер встречался с девчонкой, жившей неподалеку от нашего магазинчика, так что я часто видел, как он проходил мимо. Еще чаще я его видел, когда играл в группе в ночном клубе, где также выступала и группа Гизера, Rare Breed. Тогда можно было наблюдать, как он лезет на стену под кислотой. Я считал его чокнутым. Когда мы отыграли в Globe Hotel в Карлайле, вбежал какой-то идиот, который уже успел вырубить парочку полицейских и убить одну из их собак. Мы как раз выносили оборудование, а Гизер с парочкой гитар спускался по лестнице в своей хипстерской одежке, и тут на него налетает этот парень: «Стоя-я-я-я-я-ять!»

Гизер воскликнул: «А-а-а?»

Он опустил гитары и принялся кричать: «Не бей меня, чувак, я мирный!»

А потом побежал. Это было невероятно, абсолютно невменяемый здоровяк гнался за Гизером, а Гизер в своем кафтане отчаянно пытался от него убежать. Понадобилась целая свора полицейских, чтобы унять чувака и увезти в тюрьму. Черт побери, какое замечательное начало в новой группе!

Джимми Филлипс и саксофонист долго у нас не задержались. Если было соло, все играли его одновременно. Эти двое, похоже, делали так забавы ради, и меня это расстраивало. Я созвал Билла, Гизера и Оззи на небольшое совещание и сказал:

– Саксофонист у нас не в тему, да и Джимми Филлипс тоже.

– И что ты предлагаешь? – спросили они.

Мы не хотели задевать чьи-то чувства, выгоняя ребят, поэтому сказали, что группа распадается. После этого мы пару дней не встречались, а потом вернулись к работе, но уже вчетвером.

Первые выступления получились отстойными. Эта группа даже рядом не стояла с Mythology, но я твердил: «Пройдет время, и все получится».

Я чувствовал потенциал. Это была странная смесь: чувак, которого я знал еще со школы, но не общался; Гизер, человек с другой планеты; и мы с Биллом, наверное, еще с какой-то другой планеты. Но вместе все казалось органичным. Мы продолжали репетировать, дали несколько концертов, и все начало срастаться.

Мы отказались от названия The Polka Tulk Blues Band, быстро переименовавшись в Earth. Мы играли 12-тактовый блюз, как ребята из Ten Years After. Мне все нравилось, лишь бы гитара была. У нас были блюзовые альбомы исполнителей, о которых я никогда не слышал, но если в какой-нибудь песне было гитарное соло, мы решали: «О, эту мы сыграем, она классная, еще 12 тактов!»

Гитарные партии стали более джазовыми, да и Биллу нравилась музыка биг-бэндов[12]. Оззи и с этим отлично справлялся. Я его частенько отчитывал, поскольку он поначалу не знал, что делать. Я говорил ему: «Давай, разговаривай с публикой, скажи ей что-нибудь».

А Гизер очень быстро освоился на басу: не успели мы оглянуться, как он уже вовсю лабал. Но так как мы играли блюз, работы было мало. В Бирмингеме был популярен соул, поэтому оставалась всего парочка мест, где мы могли поиграть. Пожалуй, лучшей площадкой в Бирмингеме для нас был клуб «Мамочки». Мы там выступали, но, помню я также и группы Chicken Shack, Collosseum Джона Хайзмана и Free. В клубе The Town Hall звук был дурацкий, но там мы тоже несколько раз выступили. Кстати, внутри буклета альбома Volume 4 есть фотка, где мы там играем. Мы в основном выступали в кабаках, где был большой зал, который никто не использовал, – он сдавался тем, кто организовывал концерты. Например, Джиму Симпсону, который снял помещение над кабаком в центре Бирмингема, назвав его «Домом блюза у Генри». Пару раз в неделю он устраивал концерты, но это место стало очень популярным.

Из-за того, что сцена была крошечной, мы все сбивались вместе. Оззи торчал где-то передо мной, но позже, когда мы перебрались на более крупные площадки, он стоял слева перед моим стэком, а я сместился в центр сцены. Не спрашивайте зачем – мне и в голову никогда не приходило. Казалось странным, но мне такая расстановка понравилась: в центре сцены было лучше всего слышно все инструменты. И так было, пока мы не развалились. Оззи перебрался в центр, только когда мы воссоединились много лет спустя, в девяностые.

Первым делом мы купили огромный фургон Commer с затемненными окнами. Это была старая развалина, бывший полицейский фургон с огромной дырищей в полу со стороны пассажира. Однажды я взял фургон и заехал за одной девчонкой. Для того чтобы хоть как-то прикрыть дыру, мы постелили коврик. Она вышла вся разодетая, в чулках, вскарабкалась внутрь и провалилась прямо в дыру. Металл разодрал ей чулки, к тому же она еще и ногу порезала. На этом роман закончился.

Мама помогла найти металлический пласт, чтобы закрыть дыру. Мы его настелили на пол, а сзади поставили диванчик. Затем снова отправились в Карлайл. Фургон постоянно ломался. Это был кусок дерьма, но и дороги не лучше. Казалось, что в Карлайл и Лондон мы ехали целую вечность.