Железный Дровосек из Страны Оз

Дороти посадила Тотошку в Карету: он бегал быстро, но угнаться за Деревянным Конем ему было не под силу. Деревянный Конь летел как стрела по горам и долам и остановился у дома Джинджер, как раз когда энергичная девица закончила мыть Мартышку Бута и собиралась отвести его к кустам с шоколадо-карамелией.

13. ЧАРЫ РАЗВЕИВАЮТСЯ

Увидев, что к дому Джинджер подъезжает Красная Карета, Железная Сова издала радостное уханье, а Медвежонок одобрительно заворчал и неуклюже засеменил к Озме. Канарейка опустилась на плечо Дороти и прощебетала:

— Как хорошо, что вы пришли к нам на помощь!

— Но кто ты? — спросила Дороти.

— Не знаешь?

— Нет. На Волшебной Картине мы видели канарейку и решили, что великанша кого-то заколдовала, но кого, так и не поняли.

— Я Многоцветка, дочь Радуги, — сообщила Канарейка.

— Боже! — вскричала Дороти. — Какой ужас!

— По-моему, птичка из меня получилась неплохая, — сказала Канарейка, — но я очень хочу снова стать собой.

— Озма обязательно тебе поможет, — уверила ее Дороти. — Ну, каково тебе в медвежьей шкуре? — обратилась она к своему старому другу Страшиле.

— Так себе. Звериное обличье — просто оскорбление для соломенного человека.

— А мне каково! — посетовала Железная Сова, усаживаясь на Красную Карету и грохоча железными крыльями. — Правда, я выгляжу ужасно, Дороти? Глаза у меня в три раза больше, чем следовало, и ничего не видят на свету, хоть надевай очки!

— Да уж, — сказала Дороти, критически оглядывая Сову. — Тебе нечем особо похвалиться, но Озма тебе поможет.

Зеленая Мартышка держалась в тени, стесняясь двух прибывших девочек, но Джинджер решительно взяла ее за руку и повела знакомить с Озмой. Бут отвесил юной повелительнице глубокий и не такой уж неуклюжий поклон.

— Вам сильно не повезло, — сказала Озма, — но я попробую развеять чары симпатичной госпожи Юп. Только скажите: как вас угораздило попасть в ее замок?

Друзья наперебой принялись рассказывать, как

Железный Дровосек решил жениться на Нимми

Эми, которая была так верна ему, о том, как их занесло к Пихам в Пихбург, и, наконец, о том, как они стали пленниками замка Юп.

Затем Канарейка поведала о том, как она угодила великанше в золотую клетку. Пока она рассказывала, Дороти несколько раз призывала к порядку Тотошку, рычавшего на Железную Сову. Озма задумчиво слушала-слушала, а затем сказала с прелестной, но грустной улыбкой:

— Я не уверена, что мое волшебство сможет развеять чары Юкуку. Госпожа Юп сказала правду: ее колдовство и впрямь не расколдовать. Правда, Страшиле я, скорее всего, сумею помочь. Он набит соломой, и этого не изменила даже магия Юкуку. Великанше удалось превратить его из человека в медведя, но солома осталась соломой. Поэтому я надеюсь, что мне удастся превратить Бурого Медведя в соломенного человека.

— Ура!! — закричал Страшила и пустился в пляс.

— То же самое относится и к Дровосеку, — продолжала Озма, все так же прелестно улыбаясь. — Великанша не изменила его железного начала, хотя и превратила его из человека в сову. Надеюсь, и тут мне удастся восстановить его прежний облик. Короче, сейчас я попробую.

Откуда ни возьмись в руке Озмы возникла волшебная палочка, которой она несколько раз взмахнула над Страшилой. Медвежонок исчез, а на его месте возник соломенный человек с веселым лицом, нарисованным на холщовом мешочке.

Разумеется, Страшила был на седьмом небе от счастья, и пока он гордо расхаживал вокруг, Озма разрушила колдовские чары, превратившие Железного Дровосека в Сову. Ник снова стал человеком.

— Следующая я, Озма! — нетерпеливо напомнила Канарейка.

— Твой случай посерьезнее, — уже без улыбки отозвалась Озма. — Мне придется немного повозиться, Многоцветка, и я не знаю, улыбнется ли мне удача.

Она попробовала один — способ, другой, но Многоцветка по-прежнему оставалась Канарейкой. Затем Озма решила действовать следующим образом. Она превратила Канарейку в голубку, голубку в пеструю курицу, пеструю курицу в кролика, а кролика в оленя. Только после того как Озма посыпала оленя несколькими волшебными порошками, чары Юкуку развеялись, и олень превратился в девушку. Она была не только хороша собой, но мила и добра. Она пустилась в веселый танец, и золотые волосы окутали ее, словно золотой туман, а многоцветные одежды, легкие, как паутинка, напомнили облачко в летний погожий день.

Бут так засмотрелся на очаровательную фею, что совсем забыл о своей печальной судьбе и опомнился, лишь когда понял, что Озма смотрит на него с грустью и сочувствием.

Джинджер первая поняла, что означает этот взгляд Озмы, и, взяв лапку Мартышки в свою руку, нежно ее погладила.

— Не горюй, — сказала она Буту. — У твоей шубки прелестный цвет, и обезьяна может лазить по деревьям и прыгать лучше любого мальчишки…

— А в чем дело? — спросил Бут упавшим голосом. — Неужели Озма израсходовала все свои магические силы?

Озма сама ответила ему.