Железный Феникс 3

— Вообще-то про вас помнят. В честь Эолоса даже целую планету назвали. И в верховные божества записали.

Несколько секунд спорщицы пялятся на меня, затем говорят в один голос:

— Нет, ну это уж слишком! Правда, Эолос?

Золотоволосый равнодушно хмыкает:

— Какая в сущности разница? Разве ваше тщеславие не осталось у подножия этой башни? Разве не утонуло в крови тех, кто сложил головы ради нашей попытки?

Шатенка и красноволосая пристыжённо молчат. Даже мне как-то не по себе становится. А Эолос переводит взгляд на меня.

— Как ты сюда попал, Макс? — интересуется так, будто от моего ответа зависит, как он будет общаться со мной дальше.

— Прилетел на золотом драконе, — решаю ответить, как есть. — С которым по случайности начал сражаться.

Эолос слегка прикрывает глаза.

— Значит, получилось, — бормочет он. Затем продолжает нормальным голосом. — Дело в том, что мы отправляли послания в родной мир. И кажется, одно из них дошло до нужного адресата. Так что ты действительно избранный, Макс.

Эолос молчит, я тоже не знаю, что сказать. Ни шутить, ни огрызаться уже не хочется. Слишком уж серьёзен и печален собеседник.

— Мне жаль, — продолжает после паузы золотоволосый, слегка склоняя голову. — Не в моих правилах возлагать на людей ответственность, о которой они не просили. Но иного выбора нет.

— О какой ответственности ты говоришь? — интересуюсь спокойно. Можно подумать, со мной после перемещения в этот мир как-то по-другому было! Впрочем, я ещё посмотрю, соглашаться на эту их избранность или и так нормально.

— Скажи мне, — будто бы не собирается отвечать на прямой вопрос золотоволосый. — Часто ли теперь появляются башни с монстрами?

Задумываюсь. Если бы я был местным или хотя бы знал статистику, ответ получился куда более содержательным. Но за неимением лучшего, буду ориентироваться на собсвтенные ощущения.

— Довольно часто, — киваю. — Пока их получается закрывать.

— Во времена Системы, — сообщает Эолос, — это происходило раз в несколько лет. И воспринималось нами как возможность прокачать свои навыки перед зачисткой очередного этажа этой башни.

Что-то не нравится мне такой расклад!

— А если это происходит чаще, то…

Эолос кивает:

— Значит, я больше не справляюсь с защитой в полной мере. И дальше будет только хуже.

Получается, они защищают планету от прорывов Бездны? А ведь некоторые люди, как оказалось, сами эти прорывы организовывают…

Но об этом рассказывать не стану, девчата расстроятся.

— Сколько у нас есть времени?

Золотоволосый чуть заметно пожимает плечами:

— Год. Десять лет. Сто. Всё в любой момент может закончиться. Ведь именно к такому итогу приводит Система любую из планет.

— Ты так говоришь, будто она живая, — усмехаюсь я.

— Сознанием определённо обладает, — не поддерживает усмешку Эолос. — Мы не знаем, что это такое. Возможно — одно из порождений Бездны. Ведь именно Бездна выигрывает от происходящего больше всего.

— Выигрывает?

Древний воитель степенно кивает:

— Нам так и не удалось выяснить подробности. Но в глобальном плане наш мир представляет собой арену, на которой взаимодействуют и конфликтуют различные могущественные сущности. А ещё они договариваются. И одним из результатов этих договорённостей стала Система.

Он замолкает, глядя куда-то вдаль. То ли вспоминает что-то, то ли с мыслями собирается.

— Система бросает вызов, — продолжает Эолос. — Если население планеты выигрывает пари, его осыпают благами. Если проигрывает — планету поглощает Бездна. Всё просто.

— Да-да, — спешу похвастаться своими небогатыми знаниями местной истории. — Вы проиграли, а потом…

— Мы выиграли! — в один голос прерывают меня женщины.

— То есть, игра была нечестной? — мотаю головой, пытаясь уложить туда новые странные знания.

Может, и к лучшему, что не успел ни с какими летописями ознакомиться. Такие вещи лучше узнавать сразу от непосредственных участников событий. Если такое возможно, естественно.

— Мы победили финального босса, — поясняет Эолос. — Но мир всё равно столкнулся с Бездной.

— Ошибка? — предполагаю я.

— Стандартная практика, — вздыхает золотоволосый. — Что-то вроде дополнительного условия, написанного невидимыми чернилами. Нам подсовывают не тот договор.

— А оспорить?

— У простых смертных нет выхода на такой высокий уровень, — горько улыбается Рашта. — И божественных покровителей, которые могли бы заняться этим вопросом, у нашей планеты никогда не было.

— Трусы! — возмущается Кьярти. — Нарочно выбирают тех, кто не может ответить!

— Да, — кивает Эолос. — От Системы нельзя отказаться, поэтому приходится лишь сражаться и надеяться на победу.

Вообще звучит логично. Зачем платить по счетам, если можно не платить? Такое, видно, не только среди обычных людей сплошь и рядом.

— Мы получили способности и силу, превосходящую человеческую во много раз, — говорит Рашта. — И обязаны были за это платить.

Кьярти фыркает:

— Жизнь положить ради противодействия Системе. Представь, какая досада — бороться там, где победить в принципе невозможно. Но мы всё равно надеялись. Сколько товарищей потеряли…

Повисает тяжёлое молчание. Наконец Эолос его прерывает: