Железный крест

Муж демонстративно налил большую рюмку коньяка и протянул Францу. Тот глотнул и закашлялся.

— Не торопись, паренек, коньяк надо смаковать, а не глотать, как лошадь.

— Вильгот…

— А ты что здесь делаешь? — Его глаза потемнели. — У тебя что, на кухне работы нет?

Она хотела что-то сказать, но молча посмотрела на сына. Тот победно поднял рюмку.

— За твое здоровье, мать!

Провожаемая хохотом, она вышла на кухню и закрыла за собой дверь.

— О чем мы говорили? Да, этот Пер Альбин — о чем он думает? Ясно как божий день — мы должны поддержать немцев.

Эгон и Яльмар согласно кивнули.

— Грустно это, — проникновенно сказал Яльмар. — Даже в эти тяжелые времена Швеция не может выпрямить спину и следовать шведским идеалам. Мне стыдно иногда, что я швед.

Все покачали головами и отхлебнули коньяку.

— О чем я думаю? — спохватился Вильгот. — Мы же не можем лакать коньяк под селедку! Франц, сбегай принеси холодного пива.

Через пять минут порядок был восстановлен. «Туборг» из погреба прекрасно гармонировал с бутербродами с селедкой. Франц улыбнулся от уха до уха, когда отец откупорил бутылку и протянул ему.

— Я уже внес кое-какие деньги и вам рекомендую. Как не поддержать правое дело? Гитлеру сейчас нужны хорошие люди.

— Да, дела вроде идут неплохо! — Яльмар отсалютовал бутылкой. — Мы работаем на пределе — спрос на руду как никогда. Можете говорить о войне что хотите, но как деловой проект она вне конкуренции.

— А если мы еще заодно избавимся от жидовской нечисти, лучшего и желать нельзя. — Эгон взял еще один бутерброд. Поднос пустел на глазах. Он откусил большой кусок и повернулся к Францу. — Ты должен гордиться своим отцом, парень, — сказал Эгон, продолжая жевать. — Таких, как он, не много осталось в Швеции.

Все посмотрели на Франца.

— Еще бы, — сказал он, смущаясь.

— Слушай, что отец говорит, он знает жизнь. Ты небось понимаешь — у тех, кто поливает грязью немцев, у самих нечистая кровь в жилах. Цыгане, валлоны… полно всяких. Ничего удивительного, что они ставят все с ног на голову. Но твой-то отец — человек бывалый, он знает, как мир устроен. Мы же видим, как жиды и прочие пришлые хотят все забрать в свои руки, чтобы о настоящей, чистой Швеции и памяти не осталось. Нет уж, Гитлер на верном пути! — Эгон так разгорячился, что начал брызгать слюной.

— Хорошо, господа, поговорим о делах. — Вильгот со стуком поставил бутылку на стол.

Франц слушал еще минут двадцать, потом неверной походкой поплелся в спальню и лег, не раздеваясь. Комната завертелась перед глазами. До него доносились звуки мужских голосов в гостиной. И он заснул в счастливом неведении — откуда ему было знать, каково будет наутро.

~~~

Йоста глубоко вздохнул. Наступала осень, а это означало, что гольф постепенно сходил на нет. Хотя еще довольно тепло, можно рассчитывать недели на три, в лучшем случае — на месяц. Но он знал, как это бывает осенью. Дождь — три-четыре дня долой. Гроза — пара дней пропала. И холод — то еще ничего, а то пробирает до костей. Один из недостатков Швеции. Впрочем, достоинств, которые возмещали бы эти недостатки, он тоже особо не замечал. Разве что сюрстрёминг…[8] Да и то — ничто не мешает взять с собой две-три банки и уехать хоть в Испанию. От каждой страны надо брать лучшее.

В отделе, слава богу, было все тихо. Мельберг ушел выгуливать свою дворнягу, Мартин и Паула уехали в Гётеборг допрашивать Франца Рингхольма. Рингхольм… Йоста давно пытался вспомнить, где он слышал эту фамилию, а сейчас вспомнил. Журналист из «Бухусленца». Он потянулся за газетой на столе и на второй же странице увидел статью, подписанную именем Челль Рингхольм. Языкастый черт… как его только терпят местные политики и власти. Конечно, совпадение может быть и случайным, но фамилия не такая уж частая. Может, сын того Франца Рингхольма? Йоста на всякий случай заложил эти сведения в память — могут пригодиться.

Но сейчас он должен заняться другим. Йоста опять вздохнул. С годами он довел свои вздохи до степени высокого искусства. Может быть, дождаться Мартина? В таком случае Мартин часть работы возьмет на себя… и вообще, у него появляется свободный час, а может, и два, если Мартин с Паулой решат сначала поесть.

Какого черта, выругался Йоста про себя, и ему стало неловко. Нет, надо покончить с этим делом. Он надел куртку, сказал Аннике, где его искать в случае чего, спустился в гараж, взял машину и поехал в Фьельбаку.

Позвонил в дверь и обругал себя за глупость. Ребята же наверняка в школе, а родители на работе. Йоста повернулся и хотел уже уйти, как дверь открылась и появился Адам с красным носом и слезящимися глазами.

— Заболел?

Мальчик кивнул, в подтверждение звучно чихнул и вытер нос платком.

— Пдостудидся, — сказал он голосом, не оставляющим сомнений насчет состояния его носоглотки.

— Можно войти?

— Подалуста, если дискнете. — Он отступил немного и снова чихнул.