Железный крест

С того жуткого дня прошел год. Светлые моменты выпадали все реже и реже. Герман попытался сложить салфетки, как всегда складывала Бритта, — веером. Руки дрожали. Он столько раз видел, как она это делает, но так и не запомнил. На четвертой попытке им овладело отчаяние, и он изорвал салфетку на куски. Сел, вытер набежавшую слезу и попробовал взять себя в руки.

Пятьдесят пять лет. Пятьдесят пять хороших, счастливых лет. Конечно, всякое бывало, но без этого не обходится ни один брак. Но они всегда были вместе, он и Бритта, вместе развивались, вместе взрослели — особенно когда появилась Анна-Грета. Он тогда просто лопался от гордости за жену. До родов Бритта была хорошенькой, но очень уж легковесной, а иногда и назойливой. Но тут ее словно подменили. Став матерью, она будто обрела твердую почву под ногами. После этого она родила еще двух дочерей, и с каждым новым ребенком он любил жену все сильнее и сильнее.

Он вздрогнул — на плечо легла чья-то рука.

— Папа? Как дела? Я постучала, но ты не ответил.

Герман быстро вытер глаза и принужденно улыбнулся под обеспокоенным взглядом старшей дочери. Но ее не обманешь — она обвила его шею руками и прижалась щекой к щеке.

— Сегодня плохо, да?

Он кивнул, сморщился, удерживая закипающие слезы, и на какую-то секунду почувствовал себя маленьким ребенком. Они замечательно воспитали дочь — теплая, заботливая женщина, прекрасная бабушка их двоих правнуков. Иной раз он никак не мог заставить себя понять, как это может быть: эта пожилая, седеющая дама за пятьдесят — его родная дочь, которую он когда-то качал в колыбельке.

— Годы идут, девочка… — Он похлопал по ее лежащей на его груди руке.

— Да, папа… годы идут. — Она обняла его еще крепче и отпустила. — Давай посмотрим вместе, все ли в порядке со столом. Мама расстроится, если ты что-то напутал. — Она улыбнулась, но он не ответил на улыбку.

— Салфетки…

— Салфетки я сложу, а ты достань приборы. Судя по всему, веера у тебя не получаются. — Она кивнула на обрывки салфетки в тарелке.

— Так тому и быть. — Теперь улыбнулся и он. Благодарной, печальной улыбкой.

— Когда они придут? — крикнул Патрик из спальни, где по приказу Эрики должен был сменить джинсы и футболку на что-нибудь более подходящее к моменту.

Возражения типа «Да это же всего-навсего твоя сестра со своим Даном!» на Эрику не подействовали. Раз мы приглашаем людей на ужин, сказала она, значит, приглашаем, и неважно, кого именно. Званый ужин есть званый ужин.

Эрика открыла духовку и посмотрела на запеченное свиное филе. Ее немного мучила совесть, что вчера она накричала на Патрика, и хотелось загладить свою вину, приготовив одно из его любимых блюд — свиное филе под соусом из портвейна и картофельное пюре с тертым имбирем. Помимо всего прочего, это блюдо имело еще и мемориальное значение — именно его она поставила на стол, когда в первый раз пригласила Патрика к себе домой.

И в первый же вечер они… Она засмеялась про себя и закрыла духовку. Как давно это было… хотя вроде бы и не так давно, всего несколько лет назад. Она по-настоящему любила и ценила Патрика… но странно, как будни и маленький ребенок убивают желание заниматься любовью пять раз подряд, как было той ночью после свиного филе… Сейчас ее утомляла даже сама мысль о подобных постельных подвигах. Раз в неделю — и то достижение.

— Полчаса осталось! — крикнула Эрика и принялась готовить соус.

Сама она уже надела черные брюки и любимую лиловую блузку, купленную, еще когда они жили в Стокгольме и имели возможность заниматься выбором одежды. И на всякий случай, конечно, фартук.

Патрик появился на лестнице и одобрительно свистнул.

— И что видят мои усталые глаза? Откровение! Божественное создание, фея… но с легким оттенком изысканной кулинарности!

— Нет такого слова — кулинарность, — засмеялась Эрика.

— А теперь есть, — сказал Патрик и поцеловал ее в шею. Потом отступил на шаг и сделал пируэт. — Ну и как я? Гожусь? Или опять переодеваться?

— Ты все время хочешь представить дело так, будто я главная ведьма в доме, — с притворно сварливой интонацией проворчала она, но не выдержала и рассмеялась.

— Ты в доме не ведьма, а главное украшение! А если еще и накроешь на стол, я, может быть, наконец пойму, из каких соображений на тебе женился.

— Считай, что накрыто.

Через полчаса раздался звонок в дверь — гости явились ровно в семь, минута в минуту. С родителями пришли Эмма и Адриан, который тут же начал искать Майю. Маленькая кузина пользовалась у детей безмерной популярностью.

— А это что за красавец? — спросила Анна. — Что ты сделала с Патриком? Да, вовремя ты подхватила такую кинозвезду.

Патрик обнял ее, они поцеловались.

— Рад тебя видеть, свояченица. Как у вас дела, голубки? Мы очень рады, что вы на минутку покинули спальню и выбрали время посетить наше неприхотливое жилище…

— Фу! — Анна покраснела и слегка стукнула Патрика кулаком по груди.