Железный меч

Я прищурился. Эти разговоры напоминали открытое объявление войны. Очевидно, Меган посчитала так же и шагнула вперед; ее сила заполнила окружающую пустоту, как энергия перед бурей.

– Теперь у нас мир, Забытые, – объявила она, когда на нее обратилось море пустых желтых глаз. – Война закончилась, дворы больше не считают вас угрозой. Нет причин развязывать новый конфликт.

– Железная Королева, – зашипело пестрое сборище призраков, и глубина гнева, страха и ненависти в их голосах заставила меня сжать рукоять меча. – Правительница-разрушительница. Ты охотно прокляла бы нас и заставила исчезнуть, как и твой выродок.

Во мне всколыхнулся холодный опасный гнев, которого я не чувствовал уже много лет. То был гнев Неблагого принца.

– Никто не хочет, чтобы вы померкли. – Меган сделала шаг вперед, вызвав новую вспышку воплей и шипение толпы. – Никто не желает вас уничтожить. Госпожи больше нет, в Небыли царит мир.

– Мы были здесь задолго до твоего появления. – Понять Забытых становилось все труднее; вой и скрежет нарастали, заглушая слова. – Мы существовали, и вся Небыль принадлежала нам. Мы завладеем ею снова. Она освободится от развратителей, распространителей яда, от владеющей ею нынче чумы. Ничего не делая, ты позволяешь нам померкнуть. Ты – Королева Ничего, как и король, который когда-то правил в Междумирье.

– Где Кирран? – Голос Меган сделался суровым; время уговоров и просьб прошло, и я был с ней согласен. – Где Король Забытых? Отвечайте… сейчас же.

– Самозванец! – зашипели в ответ теневые существа. – Он не один из нас! Он из ваших, этот Король Ничего. Ничтожный правитель, который бездействует. Мы знаем правду. Мы свергнем угнетателей! Мы восстанем, чтобы вернуть все как было!

Во мне вспыхнула ярость, по венам прокатилась волна холода, замораживая мысли о доброте и милосердии. Хоть эти существа и были когда-то фейри, теперь превратились в чудовищ. Они знали, где находится Кирран, и отказывались сообщить нам. Хуже того, они активно угрожали моей семье, моей королеве. Они заслуживали смерти. И я мог обеспечить им такой конец.

Сделав глубокий вдох, я втянул в себя пропитанные ненавистью чары и со всплеском Зимней магии вонзил меч во тьму у своих ног. Когда посланный мной холодный импульс достиг стоящих ближе всех существ, они превратились в искореженные ледяные статуи, принявшие гротескные формы. Я выдернул клинок, и кристаллические формы разлетелись вдребезги со звоном разбивающихся сосулек.

– Ох! Ледышка, ну, ты даешь! – вскричал Плутишка Робин, отступая и прикрывая лицо от взрыва замороженных осколков. – Сразу перешел к опасной магии, да? А как же разумный подход? Едва ли Кирран будет доволен, если мы превратим его подданных в мороженое.

Я медленно вдохнул, чувствуя бурлящую в жилах жажду насилия и опоясывающий сердце холодный гнев.

– Возможно, раньше они и были фейри, но теперь уже нет, – возразил я. Уцелевшие искореженные создания отпрянули от смертоносной демонстрации чар. – С ними невозможно договориться.

Жестом и еще одной вспышкой магических ледяных копий я пробил туманную землю, поразив несколько теневых монстров и мгновенно превратив их в клубы дыма. Заскулив, они растворились в небытии. Сделав выпад, ударом руки я разрубил одну кошмарную тварь надвое, а другой вонзил лезвие в пасть, которая разрослась так, что стала вдвое больше туловища. Оба создания завыли и исчезли, оставив после себя несколько теневых нитей.

– Эш, прекрати! – Прорезавшийся сквозь ледяную ярость голос Меган заставил меня остановиться. – Они уходят, – добавила она, и я опустил оружие. – Убегают. Довольно смертей.

Подняв голову, я увидел, что она права. Полчище теней отступало. Завывая и рыча, они скрылись в тумане и пропали из виду. Но до нас продолжали долетать их разрозненные шепотки, ядовитые и ненавистные:

– Самозванцы.

– Вы не одни из нас.

– Мы восстанем, а дворы падут.

– Мы вернем то, что принадлежит нам.

Я убрал меч в ножны и сделал глубокий вдох, чтобы унять гнев, холодной глыбой осевший в желудке. Теперь в тумане остались лишь мы одни, хотя я знал, что теневые существа, некогда звавшиеся Забытыми, до сих пор оставались где-то там и наблюдали за нами. Во мне поселилась каменная решимость. Если они еще раз нападут, то умрут от моего клинка. Я не потерплю, чтобы кто-то угрожал моим друзьям или семье, пусть даже и подданные собственного сына.