Железный пар

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Бычья желчь держит краску на поверхности (грунта) и придаёт ей свойство расплываться – надо только чётко соблюдать пропорцию. Делаю так: прибавляю к желчи шестую часть по весу спирта и взбалтываю, после чего на сутки оставляю. За этим можно желчь употреблять.

Теперь про грунт. Беру льняное семя, заливаю (1 к 10 по весу) водой и варю на небольшом огне часов до трёх – пока не выйдет слизистый отвар. Потом даю остыть, подпускаю квасцы, растворённые отдельно, размешиваю и процеживаю сквозь густое сито.

Процесс таков: в приготовленный лоток (мой – под размер листа А2 (бумагу, кстати, тоже обычной губкой смачиваю наперёд разведёнными квасцами – лучше ложатся краски)) наливаю грунт и на него накапываю кистью краски. Капли, складываясь в мраморный узор, остаются на поверхности – если, конечно, грунт и краски приготовлены как надо. Затем книжный обрез или лист бумаги бережно кладу на грунт – и краска переходит к ним. Потом краска высыхает (бумагу досушиваю в прессе) и остаётся на поверхности. А если вслед за этим навощить, тогда совсем порядок.

Если капли краски не расплываются на грунте, а, проседая, погружаются в него, то это значит – в краске мало желчи. Если и после прибавки желчи капли не расплываются, стало быть, грунт слишком густ и следует его водой разбавить. Также грунт следует разбавить, если капли, сперва расплывшись, после снова стягиваются или если края их растекаются не ровно, а зубцами. Бывает и напротив – капли слишком быстро и широко растекаются по грунту. Это говорит о том, что в краске много желчи или – что грунт не густ. Водянистый грунт и жидкие краски требуются лишь для сетчатого мрамора, когда нужно добиться паутины тонких жилок на белом фоне (или же цветном).

Итак, грунт и краски испробованы – приступаю к делу. Снимаю с грунта плёнку и, взяв кистью из чашечки немного краски (допустим, красной), стряхиваю её сначала на лист бумаги, чтобы удалить излишек и проверить величину капель, а потом – на грунт. Когда капли первой краски расплылись, но прежде, чем грунт опять успел покрыться плёнкой (для этого иной раз достаточно минуты), беру другой кистью вторую краску (допустим, зелёную) и точно так же брызгаю на лист бумаги, а потом – на грунт. После набрызгиваю третью краску (допустим, жёлтую) и т. д. Капли различных красок, попадая друг на друга, должны не смешиваться, но раздвигать одна другую, а именно – каждая следующая раздвигает предыдущую: вторая – первую, третья – вторую, а четвёртая – третью. Для этого необходимо, чтобы в каждой дальнейшей краске содержалось чуть больше желчи, нежели в предшествующей. Капли последней краски образуют среди жилок сплошные пятна – зёрна мрамора. Такой рисунок называется «турецкий мрамор». Если надо, чтобы зёрна были белые, поверх красок просто набрызгиваю желчи – желчь раздвигает все краски, оставляя под собой пустые пятна грунта, которые на обрезе или бумаге выходят белыми.

Для получения волнистого узора по типу «фазаний хвост» применяю гребни, проводя ими по забрызганному краской грунту. Выходит рисунок, действительно напоминающий перья какой-нибудь невиданной жар-птицы…

Опять, что ли, не туда пишу? Вот незадача!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…в виду имею вот что. С недавних пор мне кажется – тот, пятый, что сидит во мне, вершит внутри какую-то работу, благодаря которой остальные (занявшие вместилище моей утробы) становятся спокойнее и мягче. Вернее, так: тот, пятый, внутри меня растёт, а остальные делаются меньше. Что в результате? Вот. Огонь негодования по поводу мироустройства уже не так печёнку жжёт. И растленность женщин не кажется уже такой безрадостной и поголовной. И лицемерие газовщика, всучающего мне ненужный счётчик, не заставляет кровь вскипеть. И попавший мне в руки редкий переплёт восторг души не зажигает. И мысли получают словно бы иные свойства… Вот, например: каково это – все чудеса природы видеть из окна? Что из него увидишь толком?

Подумал и невольно подошёл к окну. Оно у меня во двор выходит. Взглянул. Там, во дворе, забытый кем-то гимназист из любопытства дёргал за полосатый хвост кота.

* * *

Отведав лапши с тушёнкой – брахман отведал без, – решили прогуляться по окрестностям.

Фёдор, разбрасывая в стороны руки, описал мне строение мира за околицей, после чего мы, спрятав ключ от нашей избушки под свесом крыши, разошлись по разным направлениям.

Глеб и Вася с камерами отправились на вертолётную площадку, чтобы поснимать горы, воды и небеса в вечернем свете.

Сергей взял трекинговые палки и пошёл на Дождемерную гору.

Бодрый Фёдор с кофром за спиной скрылся меж стволами ив и тополей в направлении галечного берега, где недавно я, сидя в беседке, отстаивал перед фантомом общечеловека право иметь выражение лица необщее.

Куда податься?

Водопад на Искандердарье договорились приберечь на завтра.

Пещерный ручей? Там, сказывали, злые комары…

Может, Змеиное озеро? Благо рукой подать, и взблескивающее чешуёй название манит.

Выйдя за ограду базы, прошёл вдоль моренной гряды.