Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо

- Давно не тайна, что власть - это не кормушка, а ловушка для тараканов и блох. Ежели ты не дружишь с Престолом… тебя съедят нынче же… ежели напротив, то потом, когда придет новый самодержец. Вот граф и старается удержаться в седле… ведь падая, можно сломать шею. Впрочем, лично меня более волнует, сколько в поход взято шампанского, грильяжу и французского коньяку. Война войной, но сначала пирушка!

…А рядом, оперевшись на луку венгерского седла, другой уланский генерал усмехался в рыжий карниз усов и, похлопывая кавалерийской крагой себя по колену, кивал головой сыну фельдмаршала Паскевича, на золотых эполетах которого гордо поблескивал флигель-адъютантский вензель.

- Н-да, не спасает Всевышний Россию от подвигов. Но что прикажете делать? Посеешь привычку - пожнешь характер. Посеешь характер - пожнешь судьбу. Не этим ли принципом живет Россия со времен Великого Петра? Однако что-то подсказывает мне, князь, что от всей этой даргинской затеи смердит…

- Вы можете предложить нам ложе из роз, генерал, шипы которых подрежет jardinier?³⁵ - ернически поглядывая то на уланского генерала, то на молодого графа Строганова, принимавшего участие в беседе, усмехнулся Паскевич. - Интересно, как далеко заведет вас, генерал, ваша критика?

- Не знаю насчет себя, Федор Иванович… Но касательно нашего патрона…³⁶ «Гулять так гулять…» - сказал как-то Моисей и завел свой народ в пустыню на сорок лет. Так и наш Воронцов… Видите, господа, те гребни? - Генерал указал стеком на заснеженное громадье уходящих за горизонт гор. - На Востоке говорят: «Не связывайся с теми, кому нечего терять… Поединок будет неравным».

- Вы действительно полагаете, генерал, что нас ожидает фиаско³⁷ - Красивый своей молодостью, элегантный граф Строганов, затянутый в белоснежный с золотом кавалергардский мундир, недоверчиво посмотрел на рыжеусого коренастого улана.

- Вас, граф, как и меня, как князя Паскевича, как любого из нас, могут убить, - просто и пугающе легко прозвучал ответ. - Что, голос истины противен слуху? Вы, похоже, фраппированы? Вы разве не задумывались о сем, господа? Напрасно. Нас там не встретит рай.

- Полноте, Дмитрий Сергеевич. Еще не прозвучало ни единого выстрела с противной стороны, а уж на ваше лицо упала тень мрачного будущего.

- Право, зачем эти этюды в багровых тонах? - скептически заметил Паскевич. - Нам не нравится ваш вид мученика. Посмотрите, какая с нами мундирная силища! Шамиль испарится при виде ее, как бес перед заутреней. Кем вы пугаете нас, генерал? Теми, кого мы считаем двоюродными братьями дьявола и обезьяны? У которых мозг - горошина?

- Свинцовая горошина… ежели угодно-с, господа. И не в голове, а на груди - в газырях. И этих «свинцовых горошин» - многие тысячи отлиты в горах для нашей встречи. Что же до того, кузенами каких тварей мы их считаем… им положительно плевать на сие, господа. Смею уверить: мы для них тоже ушли не дальше свиньи³⁸

… и собаки³⁹…

- Mon Dieu!⁴⁰ Вы так говорите о горцах, генерал… Все как сон…

- Я так говорю, князь, потому что это Кавказ. Здесь нет границы между снами и явью. Я так говорю, господа, потому что имел честь быть в деле при Ахульго⁴¹… но вместо звезды был награжден чеченской пулей… на ноготь бы вправо, и конец.

Господа, пережив минуту неловкости, ответили боевому генералу чуть заметным наклоном головы. Но уже в следующий момент темпераментный и беспокойный Паскевич непринужденно съязвил:

- Что ж, убедили, Дмитрий Сергеевич… Каюсь, сдаюсь. Хоть они и дикари, каких поискать… однако одежды им удаются! Есть в этих черкесках и бурках… что-то орлиное. Ежели вернусь из похода живым и невредимым… не-пре-мен-но справлю себе такой туземный наряд.⁴²

Здешнего офицера и так с двадцати саженей не отличишь от татарина. То ли еще будет, ваше превосходительство?..

* * *

…Новое раскатистое, подобное обвалу снежной лавины «ура-а!» ознаменовало конец обращения к войскам главнокомандующего. Вновь грянула музыка. Знаменщики подняли загодя расчехленные, пропахшие порохом гордые стяги.

Командиром Чеченского отряда генералом Лидерсом была отдана команда; тысячи рук слаженно сделали «на караул».

Граф Воронцов в окружении сверкающего золотом и серебром «летучего» ареопага бойким аллюром⁴³ пронесся вдоль всего строя в голову отряда.

Следом полетели лающие команды: от батальонных к ротным командирам, от тех к взводным унтер-офицерам и далее. Отряд выполнил «на праву» и в ногу тронулся под звуки полкового оркестра, гремевшего бойкий веселый марш.

Глава 4

Всю дорогу до Внезапной главнокомандующему не давало скучать его сопровождение. Подобострастные взгляды и пылкие заверения свиты в преданности ему и начатому «святому крестовому походу», казалось, были разлиты в самом воздухе и пыли, клубы и шлейфы которой поднимала огромная кавалькада.