Железный Шакал

Фрей скорчился рядом с бортинженером. Он пробовал разогнать мрак при помощи масляного светильника, который он отыскал в кладовой. Лобовое стекло кабины было засыпано песком. Лишь сверху пробивалась узкая полоска лунного света. Внутреннее освещение «Кэтти Джей» отключилось. Даже указатели аварийных выходов.

— В чем дело? — допытывался Дариан. — Корабль недавно отремонтировали.

— Он в полном порядке, — подтвердил Сило. — Но системы, не связанные между собой, вдруг отказали. В одну секунду.

— Значит, воздействие извне?

В свете тусклой лампочки выражение лица муртианина казалось зловещим.

— Не знаю, кэп. — Он задумался. — У тебя есть карманные часы? Мои погибли вместе с другом.

Фрей протянул ему свои. Сило посветил на циферблат.

— Тикают, — произнес Дариан, пожав плечами.

— Они просто устроены. Заводной механизм. Похоже, пострадали более сложные устройства.

— А ты не можешь… ну… перезапустить системы?

— Кэп, все было отлажено. А теперь вырубилось. Мы ведь даже свет не можем включить.

Фрей помрачнел.

— Если так, делай все, что можешь, — буркнул он, забрал лампу, направился в каюту и запер за собой дверь.

Капитан поставил светильник на шкафчик, предварительно убедившись, что тот не соскользнет оттуда из-за неприятного крена «Кэтти Джей». При слабом свете небольшое помещение будто съежилось в размерах. Огонек отбрасывал пляшущие отблески на металлические стены. Фрей умылся — вода все еще шла, хотя не нагревалась, и посмотрел на себя в зеркало.

Он был измученным и осунувшимся. Под глазами — темные мешки, да и не брился давно. Когда он в последний раз высыпался?

Фрей вернулся к шкафчику и отпер ящик, в котором держал шайн. В маленьком флаконе с закрытой крышечкой-пипеткой вместо пробки плескалась прозрачная жидкость. Капитан присел на край койки и принялся крутить емкость в руках.

«Пожалуй, хватит для того, чтобы себя угробить», — подумал он.

И фыркнул. Хватит театральщины. Мысль о самоубийстве была просто глупой. Но пара капель шайна ему не повредит. Забыть обо всем на несколько часов. Уснуть и видеть сны, блаженные, воздушные, которые всегда дарует шайн.

И никаких сетований насчет того, что попал на самое дно. Он убедит себя в том, что настало время новых подвигов. Нужно вести себя так, как следует герою Саккана. Ведь от него другого и не ждут.

И каков же результат? Он заполучил проклятие от трухлявой старинной железяки, потому что не смог удержать свои шаловливые ручонки. Джез — в коме. Пинн получил два ранения. «Файеркроу» разбит. С «Кэтти Джей» случилась авария. Команда — в безлюдной пустыне, в нескольких тысячах километров от города. Возможно, экипаж погибнет здесь от голода и жажды, а ему надо готовиться к свиданию с Железным Шакалом, который спустит с него, Фрея, шкуру. Похоже, он вдобавок спровоцировал гражданскую войну в Вардии. Ну а после переполоха в Ментенфорском институте, на него открыла охоту Рыцарская Центурия. И, в довершение всего, он разрушил отношения с Триникой. Теперь он не представляет, удастся ли исправить их, даже если он останется цел и невредим.

Если собрать все воедино, получается весьма жалкое зрелище.

Наверное, он просто взялся не за свое дело. Ведь есть же люди, которые тащат груз ответственности без всякой натуги. Они рождены для того, чтобы командовать — аристократы, офицеры, вожди. Они спасают чужие жизни и платят соответствующую цену. Подобные решения нельзя передавать в руки безвольного сироты из приюта.

Он обманывал сам себя. Ухитрился сделать так, что команда доверяет ему. Притворившись капитаном, он каким-то образом действительно стал им и сам искренне считал, что достоин этого звания. Он ошибался! И доказательства налицо.

По крайней мере, у Триники хватило ума отвернуться от него, пока он вторично не сломал ей жизнь.

Фрей вытащил из кармана компас, который дал ему Крейк. Серебряное кольцо было на пальце. Стрелка осуждающе указывала на него, Фрея. Он бросил компас на койку и открутил колпачок флакона.

По отношению к Тринике он всегда старался поступать как надо и все равно без толку. По крайней мере, в первый раз был виноват только он. Но, улизнув с собственной свадьбы, он испытал огромное облегчение. Он сбежал от нее и от их нерожденного ребенка. В общем, выскочил из капкана. Сожаление пришло потом, не скоро. А когда он передумал, оказалось, что он опоздал.

Но сейчас им овладело чувство, которого он не знал прежде. В груди стянулся тугой узел боли. Он ощущал странную, оглушительную пустоту и тупое недоумение.

После того как она покинула его, все вокруг поблекло. Члены команды, будто призраки, то заявлялись в его мир, то исчезали. Он почти не слышал их слов и отвечал автоматически. Лишь когда «Кэтти Джей» стала падать, Фрей вернулся в реальность. Опасность вырвала его из оцепенения. Однако теперь он продолжал тонуть в своей всеобъемлющей, глубокой, многослойной, нарастающей тоске.