Железный шип

Судя по непринужденной улыбке, он был нисколько не в обиде, однако я, переходя из комнаты в комнату, все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Окна и двери открывались и закрывались сами собой, стоило мне только ступить на порог. Железные решетки опускались снаружи, защищая обитателей Грейстоуна от опасностей внешнего мира, а потолок главной гостиной, наоборот, по одному щелчку сдвинулся в сторону, явив вращающийся купол звездного неба из серебра, латуни и стекла на фоне темно-синих плюшевых облаков. Изгородь по внешней границе сада и подъездной дорожки вдруг ощетинивалась острыми штырями, а механическое пианино в музыкальной комнате начинало играть вальс Брамса, и металлические фигурки танцоров кружились на его крышке.

Наконец, чудеса Грейстоуна иссякли. Осталось лишь самое приземленное — проверить вновь запущенный бойлер на протечки.

— Кэл, я в подвал! — крикнула я. — Через минуту поднимусь!

— Осторожней там! — отозвался он. — Подвал идет последним, так что мы, считай, со всем разобрались!

Дверь в подвал нашлась на кухне. Под скептическим взглядом Бетины я взялась за ручку, собираясь спуститься вниз.

— Вы бы поостереглись, мисс. Контрабандисты там всюду подкопов понаоставляли — того гляди, провалитесь.

— Бетина, я уже не маленькая, — ответила я. Хватит с меня и Кэла с его заботливостью — одного опекуна на день уже многовато.

— Что ж, — ворчливо произнесла она. — Ежели угодите козодою в глотку, меня не вините.

— И на том спасибо, — откликнулась я, спускаясь по скрипучим ступеням винтовой лестницы.

В подвале царили сырость и тьма, но ряд эфирных ламп под потолком, соединенных проводом, высвечивал дорожку, в конце которой виднелся древний-предревний бойлер. Фундамент особняка выглядел куда старше, чем тщательно вытесанные камни и кирпич стен, — из земляного ложа поднимались грубо обработанные булыжники. Полом служила та же утоптанная, казалось, не за одно столетие земля.

Я осмотрела бойлер — несмотря на возраст, все еще крепкий агрегат потсдамской работы, вывезенный из Европы. Давление было в норме, горячая вода струилась через лабиринт трубок, наполняя темноту подвала шипением. Для меня оно прозвучало словно зов шоггота, и я стремительно отпрянула, ударившись головой о низко висевшую лампу. В запрыгавшем по стенам голубом свете я мельком увидела заложенную кирпичом дыру. Стало быть, Бетина не все выдумывала насчет контрабандистов.

Шипение бойлера нарастало, звучало все настойчивей. Не в силах отвести глаз от углубления в стене, я почувствовала, как запульсировало плечо. Помню, Конрад как-то читал мне книгу — один из немногих потрепанных томиков, которые хранила Нерисса. Там был рассказ под названием «Бочонок амонтильядо» — о человеке, которого замуровали заживо, приманив обещанием великолепного вина.

Бетина в кухне открыла паровой клапан, так что бойлер загрохотал и затрясся, и я рванула вверх по ступенькам с оскорбительной для своей гордости поспешностью.

Кэла я нашла все там же, у панели управления. Разглаживая подол ладонями, чтобы руки перестали дрожать, я вдруг почувствовала себя ужасно глупо. И чего я испугалась? Хоть Грейстоун и не принадлежал мне, здесь я ощущала себя дома в большей степени, чем где бы то ни было. Он не причинит мне вреда. У шестерней и механизмов нет разума, они не живут собственной жизнью.

— Что-то ты побледнела, Аойфе, — заметил Кэл. — С тобой все нормально?

— Я… да. Все в полном порядке. — Я прошлась по переключателям на панели, возвращая их в исходное положение. — Ну, кажется, все работает.

— Не совсем, — сказал Кэл. — Тот, что на саму библиотеку, застрял.

— Наверняка просто нужно смазать, — предположила я. — Спрошу у Бетины, не знает ли она, где здесь автогараж.

— Может, попробуем повернуть его вместе? Сколько там эта штука простояла закрытой? Приржавел, вот и все.

— Ладно, как скажешь.

Я взялась за ручку и попыталась повернуть ее, но, как Кэл и сказал, она накрепко застряла. Его ладонь легла поверх моей. Длинные холодные пальцы сжались.

— На счет три, — проговорил он. — Раз, два… три!

Мы надавили одновременно. Хватка Кэла так растирала мне кожу, что я вскрикнула от боли, но в этот момент сопротивление ослабло, и ручка через силу подалась. Шестерни недовольно заскрежетали, словно жалуясь на небрежение, в котором Грейстоун пребывал с тех пор, как отец покинул его.

Однако ничего не произошло, никакие чудеса инженерии и механики нам не открылись. Библиотека упорно оставалась все той же.

— Сломался, видать, — пробурчал Кэл.

По лестнице, грохоча подбитыми ботинками, спустился Дин. На белом мраморе холла за ним оставались отметины.

— Наверху есть на что взглянуть при работающем механизме, — сказал он. — Там, в кабинете, карта мира — движущаяся и с морским компасом, а еще стенографическая машина, которая сама печатает, если говорить в фонофон. — Его взгляд упал на наши сплетенные руки. — Я, кажется, не вовремя?