Железный шторм

     – Вы идете на смерть и даже не понимаете, какая честь вам оказана! – прокричал Кроагер, едва впереди показался гребень горы. Повернувшись к тому спиной, он широко развел руки и, не останавливаясь, повысил голос, чтобы его услышали как можно больше пленников:

     – Я клянусь вам: если кому-либо из вас удастся выжить в задании, которое вам назначено, его пощадят. Даю вам слово Железного Воина.

     Кроагер, глухо рассмеявшись, уже повернулся к колонне спиной, когда из толпы донесся женский голос:

     – И чего стоит это слово, предатель?

     Время застыло, сделав бесконечно долгими те несколько секунд, что потребовались Кроагеру, чтобы обнажить цепной меч и подойти к пленникам.

     – Кто смеет говорить со мной? – взревел он с лицом, искаженным яростью. – Кто из вас, презренного отребья, смеет задавать мне вопросы?

     Перепуганные мужчины и женщины отчаянно пытались избежать ударов меча, которым Кроагер орудовал, подобно мяснику, в бешенстве отсекая конечности и головы. Еще с десяток раз меч поднялся и опустился, прежде чем вновь послышался тот же голос – теперь более громкий.

     – Я смею, предатель. Лейтенант Ларана Уториан, 383-ий Драгунский Джурана, и я спрашиваю: чего стоит слово такого еретика, как ты?

     Кроагер почувствовал, как его сознание окутывает красная дымка. Зрение сузилось, сфокусировавшись на женщине, посмевшей заговорить с ним, на артерии, пульсировавшей на ее шее, и на дуге, которую очертит его меч, прежде чем отрубить ей голову. Но он сдержал гнев и заставил себя опустить оружие. Пленница, женщина с дерзким лицом, одетая в потрепанную небесно-голубую форму Имперской Гвардии, была намного ниже его; окровавленная, с рукой на кое-как сооруженной перевязи, она, тем не менее, смотрела на него с неприкрытой ненавистью.

     Узнавание, странное и противоестественное, поразило Кроагера, хотя откуда пришло это чувство, он сказать не мог. С удивлением он ощутил, как гнев его рассеивается. Чего, кроме быстрой смерти, могла надеяться достичь своим непокорством эта женщина? Кроагер наклонился, чтобы заглянуть Ларане Уториан в глаза, а затем схватил ее раненую руку и сжал.

     Ее лицо исказилось от мучительной боли, но Кроагер не ослабил давления, пока не почувствовал, как под кожей трутся друг о друга острые концы сломанной кости.

     – Чего стоит твое слово? – повторила Ларана Уториан сквозь сжатые зубы.

     – Немногого, – признал Кроагер и повернул руку так, что Уториан резко вскрикнула, – но ты не лишена частицы мужества, и это мужество должно быть по достоинству вознаграждено.

     Рассмеявшись, Кроагер отпустил руку пленницы и объявил:

     – Вот эта пойдет в первой волне атаки.

Глава 2

     Первой мыслью, проникнувшей в туман полубессознательного состояния, в котором пребывал гвардеец Хоук, было подозрение, что на этот раз он переборщил с выпивкой и влил в себя что-то превысившее возможности его организма. Попойки Хоука вошли в историю, но никогда он еще не чувствовал себя так погано: как будто разъяренный карнозавр исколошматил его с головы до ног, превратив тело в один сплошной синяк.

     Вокруг было темно и пыльно, легкие работали с трудом, и Хоук закашлялся, пытаясь понять, что происходит. Он медленно открыл глаза и подождал, пока взгляд сфокусируется. Прямо перед ним была рокритовая поверхность, очень похожая на пол станции слежения, но кроме нее ничего не было видно. Клубы пыли призраками парили в оранжевом свете.

     Хоук попробовал повернуться, и обжигающая боль пронзила левое плечо, заставив его ругнуться; по руке стекало что-то липкое. Он осторожно повернул голову и попытался сориентироваться в выжженных, пропитанных едким дымом руинах, среди которых оказался. У стены лежала обугленная бесформенная масса, но в полумраке Хоук не мог понять, что это такое. В ушах звенело, и всякий звук от собственных движений казался дребезжащим и бесконечно далеким. Он опять повернулся, перекатился на спину и заскрипел зубами от боли, вновь окатившей плечо. Но после этого маневра ситуация немного прояснилась. Его ноги были зажаты под чем-то тяжелым, - извернувшись, Хоук разглядел, что это был разбитый корпус вокса.

     С трудом выползая из-под тяжелых обломков, Хоук по крупицам вспоминал события, произошедшие…сколько же времени прошло? Он сел, прислонившись спиной к стене, и здоровой рукой ощупал рану. Он помнил лязг гранат, упавших на пол бункера. Одну ему удалось спихнуть в зумпф, но другая взорвалась раньше, чем он до нее добрался. Благодарение Императору, что старое оборудование этой проклятой станции оказалось достаточно громоздким и прикрыло его от разрушительной силы взрыва.

     Он потер руку – глубокая рана в плече отозвалась новой вспышкой боли – и перевел взгляд на почерневшую массу у противоположной стены. Поблескивание обнажившихся костей, скрюченная от огня рука – Хоук понял, что это его бывший сослуживец, Хитч.