Железный шторм

     Со скоростью, которая заставила бы почувствовать некомпетентность даже самых лучших Имперских инженеров, по периметру космопорта вырастал похожий на кошмарный сон лабиринт окопов, заграждений из колючей проволоки и укрепленных огневых сооружений. Форрикс предполагал, что еще до ночи контрвалационные линии будут закончены, и Иерихонские Водопады станут более неприступными, чем когда-либо за всю свою долгую историю.

     Хотя Кузнец Войны заверил их, что с разрывом астропатических коммуникаций планета оказалась отрезана от всей галактики и у Имперских сил не осталось никакой возможности позвать на помощь, Форрикс не мог допустить, чтобы космопорт – зона его ответственности – оставался незащищенным, и сам этой уверенности не разделял. Джарек Келмаур, колдун, приближенный к Кузнецу Войны, выглядел обеспокоенным, когда тот твердо заявил, что Имперские астропаты не представляют угрозы, и Форриксу стало любопытно, не тяготит ли совесть колдуна некий тайный проступок. Может быть, имперским силам, несмотря на козни колдуна, все же удалось отправить сообщение кому-то за пределами планеты? В этой гипотезе что-то было, и Форрикс решил пока не сбрасывать ее со счетов, чтобы в будущем при случае использовать в своих интересах. Интриги уже давно перестали занимать его, но он был достаточно дальновиден, чтобы понимать: знание дает силу, и никогда не будет лишним иметь в запасе козырь, который можно обратить против конкурентов. Пока же он не будет исключать даже слабую возможность того, что осада с цитадели будет снята, а потому станет соответственно планировать и собственную линию обороны.

     На информационном планшете высветилась новая руна, и Форрикс, забыв на время о наполненных паранойей интригах, составлявших самую суть Железных Воинов, стал наблюдать, как основную взлетно-посадочную полосу быстро очищают от солдат и транспортов перед прибытием еще одного огромного корабля – на фоне темнеющего янтарного неба было видно, как он снижается в рокоте и пламени тормозных двигателей. Едва корабль вышел за границу посадочной зоны, как гнетущая тень медленно заскользила по земле, накрывая весь космопорт целиком подобно вязкому нефтяному пятну.

     Форрикс не глядя узнал транспорт, заходивший на посадку, и пока другие более впечатлительные натуры задирали головы, таращась на спускающегося к Иерихонским Водопадам левиафана, сам он испытывал только раздражение из-за того, что судно опоздало почти на тридцать шесть секунд. Воздух сотряс стон, как будто мир раскололся на части, затем послышался протяжный скрип массивных органических поршней и зубчатых колес, заглушивших низкое гудение устройств, благодаря которым чересчур громоздкое судно могло летать. Во вселенной не было ничего, подобного этим древним и загадочным механизмам: созданные специально для этого корабля, они представляли собой смесь органических элементов и технологии давних времен. В их создании слились воедино достижения биологической сверхэволюции, колдовство и инженерный гений, а физическим принципам, лежавшим в основе их действия, не было места в природе. Форрикс прекрасно знал, что производство подобных устройств было возможно только в Глазе Ужаса – той области космоса, где варп прорывал ткань реальности и отменял все ее законы, области, которую Легионы Хаоса звали домом.

     Зловещая тень остановилась в своем движении, но оглушительный скрежет не прекращался, и Форрикс посмотрел вверх, чтобы убедиться, что корабль сохраняет предписанную высоту. Груз в его трюмах был крайне важен для успеха всей кампании.

     Огромный корабль внешне напоминал горный утес, который перевернули на бок и на многие тысячелетия оставили лежать в глубинах бездонного океана. Черный глянец его древней поверхности, похожий на панцирь какого-то омерзительного насекомого, был усеян порами, наростами и сочащимися жидкостью отверстиями, а брюхо испещрили подобные сфинктерам углубления, блестевшие в жарком мареве.

     Когда-то этот корабль странствовал в ледяной пустоте космоса от галактики к галактике, пересекая неизмеримые расстояния, и служил домом для миллиардов существ, чье сознание, слившееся в коллективный разум, подчинялось лишь одному инстинкту – поглощать органическую материю и множиться. Каждая особь в этом едином сознании действовала в полном подчинении титаническому сверхразуму, и, дрейфуя от планете к планете, корабль оставлял за собой лишь безжизненный камень. Кузнец Войны положил этому конец, заразив нервную систему корабля тем же техновирусом, что поражал безумных стирателей; так была прервана жизненно важная для улья связь с родительским кораблем и разрушен защитный кокон общности.

     Никто не смог бы сказать, как долго космический левиафан сопротивлялся инфекции, но в конце концов колдуны Кузнеца Войны сломили его защиту и, когда сознание его почти угасло, переправили остов в Глаз Ужаса.