Железный Сокол Гардарики

Я успел лишь отвести плечо для удара, когда драконий хвост, точно кузнечный молот, вышиб меня из седла и отбросил на полста саженей. Черная пелена сомкнулась над головой, раскачиваясь, как на качелях. Меня бросило в жар. Казалось, еще немного, и кожа не выдержит этого палящего жара и начнет обугливаться. Со стоном я открыл глаза. Тяжелое дыхание, вырывавшееся из темных скважин ноздрей, било вперед обжигающей струей. Драконья морда была все ближе, но теперь поверх мощной шеи красовался хомут, а во рту виднелись огромные зубчатые удила, мешавшие ему закрыть пасть. Глаза чудовища были подернуты серой туманной поволокой, словно он не осознавал, что делает. Змей приближался медленно и с натугой. Теперь в его движениях не было прежней неумолимой силы, и капелька ярко-алой крови, стекающая по чешуе из раненой пасти, вызывала невольную жалость. Кровинка упала в сухую траву и тотчас блеснула заточенным в камень пламенем. Я протянул к ней руку и, схватив, немедля отпрянул в сторону. Еще миг, и возле меня, едва не расплющив, опустилась огромная трехпалая лапа. Вслед за лапой двигался старец в длинном балахоне, когда-то, вероятно, белом. В руке он держал посох, а через плечо его висела объемистая сума. Он повернулся на звук и, не заметив меня, пошел дальше, внимательно глядя себе под ноги. Шагов через тридцать он наклонился и поднял что-то с земли, судя по красной вспышке, такой же камень, какой был зажат у меня в кулаке. Я напряженно глядел вслед старцу, пытаясь вспомнить, где мог видеть его прежде. В том, что уже видел, сомнений не было. Точно!

Картинка сменилась, вызывая из памяти пугачевскую ставку в заволжской степи. Волхвы, провожающие воинство в долгий поход…

Но вдруг крыльцо пугачевских «хором» обратилось высокими ступенями с резными перилами, и сам царь-государь всея Заморской Руси стал тем самым витязем-драконоборцем.

– Вот, – протягивая ему полотняную суму, от которой исходило переливчатое сияние, произнес волхв. – Когда же сберутся все капли драконьей крови в единый ряд…

Неведомая сила подбросила меня, точно кто-то с двух ног ударил в спину. От неожиданности я шумно выдохнул, распахнул глаза и едва успел уклониться от несущегося на меня острия кинжала.

Глава 11

Невозможно защититься неизвестно от чего.

Закон Борковски

– Х-х-х…

На выдохе я резко убрал плечо, и кинжал по рукоять вошел в набитую лебяжьим пухом подушку. Еще мгновение – и он взлетит вновь, чтобы исправить досадный промах. Но мгновение – слишком долгий срок в такой ситуации. Заученным движением моя рука обвила локоть неизвестного убийцы, выводя его на болевой прием.

Раз! Свободная рука захватила противника за пояс.

Два! Поворот. Бросок.

Неожиданно легкое тело, перелетев через меня, рухнуло на широкую кровать. Не глядя выдернув оружие, я занес его над сопротивляющимся злоумышленником и обомлел…

Из-под откинувшегося монашеского капюшона на меня глядело перекошенное ненавистью лицо Софьи Скуратовой. Я встряхнул головой, стараясь отогнать кошмарное видение. Явь начала обретать черты реальности, но от этого не потеряла своей абсурдности. Где-то вдалеке слышались крики: «Пожар!» За стеной в коридоре громыхали кованые сапоги, а прямо передо мной пылали злобой глаза моей недавней спасительницы.

– Вы?! – Моя рука с занесенным оружием застыла в воздухе. Ответ был кратким, но невразумительным. Если, конечно, ответом можно считать толчок обеими руками в грудь.

– Ненавижу! – выдохнула Софья, яростно пытаясь выбраться.

Звук шагов в коридоре начал быстро приближаться.

– Тихо. – Я прижал упирающуюся женщину к стене. – Это сюда.

– Так продайте меня им, Иуда! – Она хотела еще что-то добавить, но я рывком накрыл ее одеялом и повернулся к двери.

Это движение оказалось весьма своевременным. Два факела в дверном проеме осветили пару ошарашенных бородатых рож.

– Как вы смеете?! – гневно поднимаясь на локте, рявкнул я. – Вон отсюда!! Прокляну!

У-у-у, – протяжно завыло внезапно проснувшееся в комнате эхо, оборачивая последний звук моей угрозы в подобие волчьего воя.

– В пыль развею! – крикнул я вдогон, но это оказалось лишним. Кроме поднятой опричниками пыли, развеивать было уже нечего.

– Подлец! Негодяй! Гнусный переветник! – Эти слова были мне воздаянием.

Сразу за ними последовал увесистый толчок между лопаток. Я сцепил зубы, чтобы не ответить ударом на удар, и резко повернулся.

– Моя прекрасная госпожа, если вам во что бы то ни стало надо убить меня, – перехватывая ее запястья и крепко прижимая их к телу, тихо заговорил я, – возьмите свое оружие и простите, что помешал вам. Пожалуйста, сударыня, продолжайте. Если у вас в Москве принято спасать человека для того, чтобы потом зарезать его, мне остается только подивиться такой странной традиции. Но, быть может, вы объясните, с чем связана внезапная ненависть?

– Вы изменник, – прошипела Софья. – Отпустите меня, гнусный предатель.

– Ну уж нет. – Я начал всерьез злиться. – Я ничем не заслужил столь звонких титулов.