Железный тюльпан

А Горбушко, как и следовало ожидать, не ударил в грязь лицом. Финальная глава книги о Любе Башкирцевой — «Железный Тюльпан» — была написана им в считанные дни, и книга, уже набранная в типографии, тут же вышла в свет — скорее, не вышла, а взорвалась, как сверхновая. Она была раскуплена мгновенно. Она стала бестселлером. Горбушко и меня засыпали приглашениями на вечера, на творческие встречи, на пресс-конференции, на сейшны и парти. Благодарная публика неистово просила, требовала у меня исполнить «Шарабан», «Картежников» и все любимые народом шлягеры. Я пела — в плохие, фонившие и трещавшие микрофоны, под беззубые рояли, с какими попало концертмейстерами, и все равно мне кричали: «Люба, бис!» Народ не хотел расставаться со сказкой. Народ не верил, что я — это я.

Этот подонок подарил мне свою книжку с надписью: «Дорогой Обманщице от Терпеливого Летописца». Я смерила его испепеляющим взглядом. «Не от Терпеливого Летописца, сучонок, а от Занудливого Шантажиста». «За сучонка набавлю тебе…» — заикнулся было он, но я встала в спортивную позу, выбросила вперед кулак и сказала внятно: «За каждые набавленные десять лет колонии строго режима ты тут же получаешь от меня десять ударов каратэ. В пах, в лоб и в подбородок. Я владею восточным единоборствами. Канат научил меня. Идет, козел вонючий? Спасибо за книгу. Я буду читать ее с большим интересом».

Книжка и правда получилась у сучонка интересная. Главу о себе — Любе я читала, то хохоча во все горло, то сжимая зубы от ярости, то вытирая, дьявол задери, слезу. Что-то сентиментальна я стала, с тех пор, как нам с Канатом, после того как спецы закруглили это невероятное, запутанное дело и следователь поздравил нас с нахождением Истины в Последней Инстанции, ляпнули в Краснопресненском ЗАГСе города-героя Москвы синие штампы, свидетельствующие перед Богом и людьми, что мы отныне муж и жена.

Серебро похоронили на Ваганьковском. Квадратный метр там жутко дорогой, но мне было без разницы. Я купила. Акватинта напилась на поминках в стельку, я еле откачала ее, отпаивала молоком, вливала в нее кувшинами сердечные капли.