Железо

Взглянув на часы, профессор сказал, что в конференц-зале его ждет делегация Академии Наук и попрссил доктора Кнохенбрехера показать Гансу-Герману лабораторию. Он дал ему желтый жетон с черной буквой «А» в центре и попрощался.

Доктор Кнохенбрехер предложил Гансу-Герману переодеться, если тот хочет ознакомиться с лабораторией так как джинсовый костюм вызовет неумеренное любопытство. Каждому захочется узнать, где можно приобрести такой.

В небольшой комнате, очевидно кабинете доктор Кнохенбрехера, Ганс-Герман переоделся. Одежда, которую ему дал доктор, сидела, как по заказу. Да и чувствовал он себя в этом серебристом комбинезоне отлично. Полный комфорт! Ничто не мешало и не стесняло движений. Как позже узнал Ганс-Герман, в костюм была встроена система для создания микроклимата, учитывающая особенности индивидуума и окружающие условия. То, что он так легкомысленно в душе назвал комби-смокингом оказалось «второй кожей», которая по своей функциональной эффективности превосходила естественную.

Доктор Кнохенбрехер протянул студенту такой же жетон, какой передал тому профессор, но основа его была черной, а буква «А» желтой. Ассистент объяснил Гансу-Герману смысл этих знаков. Введены они в целях безопасности. Жетоны, различающиеся по цвету, форме и буквам, являются своего рода пропусками в различные помещения института. Желто-черные пропуска вручают сотрудникам или гостям руководства института; буква «А» дает право свободного прохода на все этажи и во все лаборатории и помещения.

«Лучше всего начать с лаборатории бактериальной металлургии. Это на нашем этаже. Вас наверняка заинтересуют результаты исследований», — сказал Кнохенбрехер.

По пути в главную лабораторию, как ее назвал ассистент, Ганс-Герман узнал, что тот впервые получил желто-черный жетон и рассчитывает в ближайшее время получить звание ученого секретаря института. Ганс-Герман, проникшийся симпатией к нему, пожелал Кнохенбрехеру поскорее занять эту должность. Они вошли в помещение, стены, потолок и пол которого были облицованы белоснежным кафелем. На высоте роста человека — восемь настенных крючков. На некоторых из них висели мешки типа туристских. Ассистент начал раздеваться и предложил то же самое сделать Гансу-Герману. Одежду они положили в мешки. Затем ассистент дал студенту цепочку, к которой тот прикрепил свой жетон. Напротив входной двери в стене образовался проем, через который они прошли в пустой коридор, облицованный кафельной плиткой и служивший своего рода шлюзом. Ганс-Герман ощутил легкое покалывание кожи. Коридор привел их в комнату, которая ничем не отличалась от первой. И здесь на стене висели великолепные «туристские» мешки. Из них извлекли одежду, подобную той, какую оставили в первой комнате.

И вот, наконец, лаборатория бактериальной металлургии. Два молодых сотрудника приветствовали доктора и, указав на жетон, поздравили. Ему напомнили, что вечером будет прекрасный случай отметить это бытие. Он обещал подумать, поняв, что избежать этого не удастся. Кнохенбрехер представил Ганса-Герма как студента Металлургического института и личного гостя профессора, по просьбе которого он и хочет показать ему лабораторию. Он не сказал, что Ганс-Герма человек вчерашнего дня, и тот почувствовал еще большее расположение к нему. Молодые люди работали здесь над диссертациями и готовились к завершающим экспериментам.

Ганс-Герман уже давно хотел выяснить, что такое — бактериальная металлургия, но было недосуг. Спросит об этом теперь не посмел, чтобы не опозориться перед доктором и его аспирантами. Он надеялся, что в лаборатории сможет все понять. Но надежды оказались напрасными. Перед ним был длинный ряд пронумерованных металлических шкафов со стеклянными окошкам на уровне глаз человека, напротив шкафов стояли пульты управления и устройства, назначение которых угадать было невозможно. Несколько столов и проекционный экран дополняли обстановку лаборатории. Доктор Кнохенбрехер откашлялся:

— Как Вам, вероятно, известно, уже в Ваше время были поставлены эксперименты по извлечению металлов из различных соединений при помощи бактерий.

На вопросительный взгляд ассистента Ганс-Герман лишь недоуменно пожал плечами. Доктор, однако, смущаясь, продолжил: