Железо и кровь. Франко-германская война

Безусловно, с германской стороны на самых разных уровнях были допущены весьма серьезные ошибки. Однако это не является чем-то из ряда вон выдающимся. Как правило, в битве побеждает не тот, кто не делает ошибок, а тот, кто делает их в меньшем количестве, чем противник. С позиций послезнания, располагая полной информацией о силах, действиях и планах обеих сторон, легко указывать военачальникам на их промахи и обсуждать упущенные возможности. При этом так просто забыть о том, что на поле боя все выглядит иначе, позиции и планы противника окутывает «туман войны», кусочки информации (верной и не очень) складываются в противоречивую мозаику, десятки неожиданностей подстерегают на каждом шагу. Свою победу немцы одержали благодаря общему замыслу Мольтке, включавшему в себя охват правого фланга французов, и своему численному превосходству, позволившему этот замысел реализовать и заставлявшему Базена проявлять излишнюю осторожность. «Я вновь научился тому, что на поле боя невозможно быть слишком сильным», — сказал шеф Большого генерального штаба своим подчиненным после битвы[360].

Фридрих Карл, конечно, сыграл в этом сражении важную роль — но он был далеко не единственным героем дня. Более того, на протяжении 16–18 августа «красный принц» сделал немало для того, чтобы немцы потерпели поражение. Именно он направил корпуса своей армии к Маасу, не позаботившись о том, чтобы перекрыть дорогу Мец-Верден достаточными силами, и создав угрозу разгрома III и Х корпусов; именно он 17 августа не пошевелил пальцем для того, чтобы провести разведку в достаточном объеме и определить позиции противника; благодаря его распоряжению о «рокировке» XII и Гвардейский корпуса потеряли 18 августа несколько часов, меняясь местами в боевом порядке армии и рискуя благодаря этому вовсе не вступить в бой до заката; наконец, он несет немалую ответственность за нескординированные действия своей армии при Сен-Прива, стоившие гвардейцам большой крови.

Битву при Гравелоте — Сен-Прива можно назвать кладбищем упущенных возможностей. Если бы Базен вовремя усилил свой правый фланг и нанес мощный контрудар в подходящий момент на левом фланге, 1-я армия потерпела бы поражение, а 2-я не добилась бы успеха. Разумеется, шансов наголову разгромить немцев у Рейнской армии не было. На следующий день в бой могли бы пойти III и Х корпуса, в пределах досягаемости были IV корпус и правофланговые части 3-й армии. Однако тот же результат (оттеснение Базена в Мец) стоил бы немцам куда большей крови и усилий, а Мак-Магон получил бы более длительную передышку.

Более грандиозное зрелище представляют собой упущенные возможности с немецкой стороны. Достаточно допустить, что верховное командование утром 18 августа располагало бы информацией о реальной протяженности французского фронта. В этом случае 2-я армия в первой половине дня не плутала бы в «тумане войны», а форсированным маршем двигалась навстречу правому флангу неприятеля. Даже если бы скоординированного вступления корпусов в бой добиться все равно не удалось, даже если бы Штайнмец совершил все свои ошибки, потери немцев (особенно гвардии) все равно были бы существенно меньше, а Сен-Прива был бы взят как минимум на пару часов раньше, чем в действительности. Бой бы не прекратился в связи с наступлением темноты, и саксонцы и гвардейцы продолжали бы сворачивать фронт французов и выходить им в тыл. Насколько серьезным бы в этом случае оказалось поражение Рейнской армии, трудно даже себе представить.

Как уже говорилось выше, результат был в значительной степени парадоксальным: обе стороны добились своих целей. Немцы одержали трудную победу и не позволили Рейнской армии отойти вглубь страны; французы избежали разгрома и в полном порядке отступили под защиту крепостных стен. Здесь они будут оставаться больше двух месяцев, сковывая половину немецкой полевой армии. В конечном счете это была не самая плохая услуга, какую Базен мог оказать Франции. Маршал с самого начала сражения 18 августа предполагал отход своей армии к Мецу; Шлиффену это дало впоследствии повод утверждать, что немцы лишь вынудили противника начать уже запланированный отход на несколько часов раньше[361]. Однако вопрос был не только в самом факте отвода войск, но и в том, как и в каком состоянии французы его осуществят; поражение на несколько критически важных дней вывело армию Базена из игры, лишив ее возможности действовать активно.