Железом и кровью

Винценто, итальянский охотник, заинтересовался научной деятельностью, и стал одним из самых активных и деятельных подопечных Морриган. Занимался он в первую очередь механикой и физикой. Настолько увлечённо, что, как и брат, часто забывался и ночевал прямо на рабочем месте, корпя над какой-нибудь книгой, тщательно и скрупулёзно переводя её и осмысливая. Собственно при изучении древнегреческого языка он нашёл себе вторую жену, гречанку Анастасию, что в своё время освободили из рабства в Сугдее. Она с таким же, как и он, энтузиазмом изучала древние трактаты. Сначала была дружба, которая перешла в некое подобие платонической любви, а через полгода Анастасия неожиданно для всех окружающих забеременела. После чего под вдохновляющим вправлением мозгов Эрика Винценто официально с ней обвенчался и узаконил свои отношения. Таким образом была образована первая семья из протоучёных, так как называть учёными их пока язык не поворачивался – уровень не тот. Но в будущем, несомненно, они из этой парочки получатся, так как их энергия и увлечённость были столь велики, что вызывали зависть и восхищение коллег. Но и это ещё не всё: пара оказалась замечательным союзом и в том плане, что они дополняли друг друга, ибо её тянуло к математике, а его – к физике. Получалась практически небольшая рабочая научно-исследовательская группа комплексного физико-математического толка.

Помимо них были и другие люди, что прибились к Эрику позже. Этнический и социальный разброс тех людей, что делали с князем его большое дело, оказался очень велик. С одной стороны, это очень плохо, так как получалось множество потенциальных конфликтов. С другой – это позволяло потихонечку создавать новый смешанный этнокультурный и экономический центр очень солидного масштаба. Можно даже сказать, получалось вполне неплохо, даже с имперскими замашками.

Что касается религии, то с каждым шагом её положение на территории княжества всё более уничижалось. В месте, где пересекалось такое количество разных культурных традиций, пускать дела клириков на самотёк было бы самоубийством. Это привело к тому, что к январю 1209 года на территории княжества не осталось никаких действующих культовых сооружений. То есть священники всех конфессий были серьёзно стеснены в своих возможностях. Основной их бедой было то, что строить что-то в городах им запрещалось, а в пригороде, как правило, располагались хозяйственные земли, которыми нельзя было пожертвовать ради культа. Конечно, делались робкие попытки строить церкви далеко в горах, но там практически не было прихожан, которым оказалось просто лень ходить в такую даль да по крутым горкам. Даже католический монастырь, что в обмен на королевскую корону получил папа, и тот строился уже практически год, но так как всеми доступными средствами срывались работы или поставки строительных материалов, то получилось сделать только небольшую часть фундамента главного здания и обнести строительную площадку забором. Самым умилительным было то, что князь умудрялся выставить виновником срывов строительных работ монастыря епископа, о чём и писал Иннокентию. Поначалу это давало эффект – бедный Гонорий не знал, за какие дела хвататься, ибо его вконец задергали из-за грамотной игры Эрика. Он стал раздражителен, плохо спал, сильно похудел. Однако в январе 1209 года приехал эмиссар папы римского с ревизией. Мужик он оказался неглупый, а потому достаточно быстро разобрался, что к чему. За этим визитом последовал отзыв епископа на консультацию в Рим. Судя по обстановке, назревал серьёзный кризис в отношениях с католической церковью. В мае того же года вернулся Гонорий, да не один, а с многочисленной свитой. С ним, по донесениям Феодора, из Италии прибыло порядка ста человек, сразу же включившихся в работу по подрыву авторитета князя в среде подданных. Их основной задачей, по всей видимости, было организовать выступление на религиозной почве, чтобы вынудить князя пойти на уступки якобы под напором собственного народа.