Железом и кровью

Через два часа начался первый акт военного действа. План Эрика был прост, как вареное яйцо: арбалетным и артиллерийским огнём отбить атаки противника и вынудить его отступить. А дальше – как получится. Планировать особенно при таком раскладе было сложно. Первыми пошли ополченцы из Бессарабии, которые должны были прикрыть подход на дистанцию обстрела лучников.

Царь не ожидал большой битвы, а потому на каждую пушку было по тридцать выстрелов картечью и по сто – ядрами. Так что медленно поползшую к редутам пехоту стали обстреливать ядрами сразу все десять пушек. Для того чтобы огонь был достаточно точным, всё поле заранее разметили небольшими камнями, покрашенными в красный цвет, которые отчётливо просматривались в мелкой и редкой траве. Бить стали с отметки в тысячу двести шагов. Эффект получился, но не сказать чтобы сильно шокирующий. Дело в том, что с тринадцатого года пушки стали появляться в разных концах Средиземноморья, как христианского, так и исламского, поэтому враги их хоть и пугались, но реагировали относительно спокойно. Да и повреждения ядрами наносились незначительные.

Пехота шла медленно, дабы не сломать строй, поэтому, пока она подобралась к редутам на 70 шагов и вражеские лучники смогли начать массированный обстрел, пушки сделали по десятку выстрелов, суммарно убив или ранив сотни полторы человек. Эрик приказал на картечь пока не переходить, ждать появления кавалерии. Поэтому с дистанции в сто шагов заработали арбалеты, которые легко поражали незащищенные тела лучников и зазевавшихся ополченцев. Много выстрелов уходило в пустоту, но эффективность стрелкового обстрела была превосходной.

Через час после начала боя войска противника стали медленно отступать, уходя с дистанции арбалетного обстрела. Видя такое попятное движение, Иван решил атаковать всеми силами. В направлении западного прохода между бастионами двинулась тяжёлая кавалерия. В направлении восточного прохода – лёгкие всадники, подкреплённые венгерскими конными лучниками. Пехота же, усиленная арбалетчиками, возобновила общую фронтальную стрелковую баталию.

Вот теперь картечь и пригодилась – в момент прохождения тяжёлой кавалерии сквозь порядки пехоты она замедлилась и поймала шесть выстрелов с дистанции от 50 до 300 метров этими прелестными металлическими брызгами. Получилось красиво. Началась паника, так как огромное количество раненых лошадей стало сходить с ума. В течение последующих пяти минут редуты сделали ещё по два картечных залпа, которые практически уничтожили всю колонну тяжёлой кавалерии, а заодно и кучу пехотинцев в некотором отдалении от них. Ворвавшуюся в восточный проход лёгкую кавалерию встретили картечные залпы пушек четвёртого редута и беглый арбалетный обстрел резервной роты. Особенно приятным эффектом стало то, что картечь сильно смешивала кавалерийские порядки, сбивая напор и скорость хода.

Через двадцать минут после начала общего штурма войска Ивана Асеня обратились в бегство, а он сам, раненный в той атаке, что предприняла тяжёлая кавалерия, с небольшой горсткой людей, бросив обоз, рванул в Тырново, дабы запереться в крепости.

Видя безысходность ситуации, Ватац с группой из семи десятков кавалеристов, среди которых просматривалось около двадцати катафрактов, покинул поле боя, намереваясь максимально быстро пересечь проливы. Он, будучи человеком умным и менее безрассудным, нежели Асеня, сам в бой не кинулся, а потому на нём не было ни царапинки. Зато выводы сделал правильные и по достоинству оценил тактическое решение Эрика.

Остатки же армии в полном расстройстве отступали в лагерь, много людей было ранено, и создавалось весьма специфическое впечатление от копошащегося поля. Самыми жуткими местами стали западный проход и площадка перед четвертым редутом – вся земля была залита кровью, забросана кусками тел, кожи и одежды. Там, в собственной крови, испражнениях и кишках лежали тела раненых или убитых людей вперемешку с лошадьми. Ещё живые барахтались, пытаясь выбраться из этого месива, но аккуратные выстрелы из арбалетов прерывали их жизнь.

Вечером подвели итог битвы – 42 человека убито, 739 ранено. Грандиозные потери – из строя выбыла практически третья часть и без того немногочисленного войска. Обстрел такой массой стрелков был очень плотным, к счастью, луки традиционно показали себя совершенно бесполезными против доспехов, а потому вместо множества убитых было много легкораненых. Если бы царь экономил на доспехах, то те три тысячи лучников, что подошли к редутам, разгромили бы его войска в пух и прах.

Эрик тоже был ранен, в ногу – стрела попала ему в тыльную часть бедра, которая не защищалась латами. Ночью у царя случился жар. Утром немного отпустило, да и стоны по всей округе стали тише, так как по распоряжению Георга бойцы достаточно быстро перебили на поле всех раненых противников, дабы облегчить их участь и свой сон.