Желябов

Мы должны были обсудить предприятие коллегиально. Письмо мое в Петербург было выражением не только моих личных предположений, но также и их. Ответ Исполнительного комитета был обсужден нами также коллективно. Затем Исполнительный комитет ассигновал средства, назначил агентов, и я с ними вместе, также при содействии новых лиц, Исполнительному комитету неизвестных, и привлеченных на мой страх, таковы были Окладский и Яков Тихонов, отправились устраивать покушение под Александровском. До этих пор я в Александровске никогда не был. По получении ответа от Исполнительного комитета, чтобы начинать, я приехал 1 октября в Александровск из Харькова. День был ярмарочный. В дознании есть показания свидетеля Сагайдака, который указывает обстоятельство моего приезда но, вероятно, он не вызывался в суд потому, что это сведение неинтересно, поэтому и я его не, касаюсь, а скажу только, что, явившись в город с предложением устроить кожевенный, либо мыловаренный завод, или макаронную фабрику, я делал это просто как предлог, в действительности же я приехал, чтобы зондировать почву. Из разговора с свидетелем я узнал, что кожевенный завод будет там уместен, и я на другой же день подал в управу заявление о желании устроить завод и просил об отводе под него земли на аренду… Об этом состоялось постановление городской думы. В промежуток этого времени я съездил в Харьков и вместе с остальными участниками, прибывшими туда, устроился в квартире Бовенка. Это было 7 октября. Я выехал оттуда 23 ноября и за все время вел подготовительные работы, и устройство кожевенного завода ничуть не прекращалось. Затем, обстоятельство закладки мины под Александровском фактически изложено совершенно верно в обвинительном акте и я также подтверждаю это… Может быть, для суда важно, чтобы я подтвердил, что утром 18 ноября я вместе с другими участниками выехал на повозке к мосту, где была заложена мина. Это громаднейший овраг, по отвесу 11 саж., по откосу больше; вот в этом месте было заложено два снаряда по такому расчету, чтобы они охватывали целый поезд. Нам известно было, сколько вагонов должно быть в царском поезде, и обе эти мины захватывали собою поезд определенного количества вагонов. Итак, утром, 18 ноября, получив ранее извещение от Преснякова о том, что царский поезд выедет такого-то числа, или правильнее сказать, не получив извещения, так как по предшествовавшему уговору, неполучение известия должно было означать, что изменений нет, т. е. что поезд выезжает в день, который был известен нам ранее, — это я указываю потому, что мне придется еще сказать, что Преснякова в Александровске не было; так вот, 18 ноября, судя по признакам, мы не сомневались, что поезд проследует в определенный час, и мы стояли на месте, и хотя внешние признаки поезда заставляли сомневаться, чтобы это был поезд царский, тем не менее под поездом были сомкнуты батареи, согласно тому, как изложено в обвинительном акте. Я замкнул батареи, т. е. соединил токи, но взрыва не последовало. Оттуда мы отправились для кое-каких опытов, чтобы распознать причину невзрыва. Спустя некоторое время мы вынули проводники, а снаряды оставили под рельсами, так как наши техники давали ручательство, что по меньшей мере, в продолжение двух лет взрыва не последует. В то время начались уже заморозки, выпал снег, производить раскопку не было возможности, — снаряды же могли нам пригодиться весною — по всему этому мы их и оставили. В обвинительном акте совершенно верно сказано, согласно показанию Бовенко, что раньше уехала моя хозяйка, затем другие участники, наконец, 23 ноября выехал и я из Александровска. Вот все мои отношения к Александровскому предприятию. Больше я ничего не имею сказать…[48]

Почему не произошло взрыва? Динамит был домашнего приготовления. Его приготовили в динамитной мастерской "Народной Воли". Мастерскую по производству динамита Исполнительный комитет поручил организовать Степану Ширяеву. Ему же, кажется, первому пришла в голову мысль пустить в дело против царя динамит. Ширяев занялся изучением динамита и потом приступил к его изготовлению, сняв для этого квартиру в Петербурге, в Басковом переулке. Хозяевами динамитной мастерской являлись Исаев и Якимова-Баска. Здесь также работали Лубкин, Иохельсон, Гартман. За июль, август и сентябрь 1879 г. было изготовлено кустарным способом 96 кг. Этим динамитом народовольцы и воспользовались при покушении на царя под Александровском, под Одессой и под Москвой. По отзывам экспертов, производивших анализ взрывчатых веществ, взятых у Гольденберга, динамит отличался высокими качествами и принадлежал к разряду очень "сильных динамитов", будучи приготовлен "умелыми и способными руками, знающими дело и понимающими людьми"[49].