Жёлтая дорога

– Это меня, – говорит взявшая трубку Мая. – Виталик, выйди пожалуйста на минуточку, – она притворяет за братом дверь.

Виталик, уже раздетый, возвращается к отцу. Из кухни к ним подходит Светлана. Все стоят у дверей.

– Да, – слышится голос Маи, затем её шаги. Далее – неразборчиво.

С. Кто-то звонил?

Вл. Майку ухажёры замучили, – он вновь приступает к упаковке вещей.

– Я там яйца поставила. Хорошо бы колбаски купить, – говорит Светлана с порога,

Вл. Об этом надо было раньше думать.

Светлана, обиженно хмыкнув, удаляется.

В. Па, а какие там есть животные?

Вл. Животные? Посмотрим. Но какие-нибудь – точно есть.

B. А вдруг там медведи? У нас же нет ружья.

Вл. Ну, если мы его не тронем, он нас скорее всего тоже не тронет. И потом, мы не станем слишком далеко забираться в лес… А ты что, боишься?

C. (вновь появившись) А вдруг, правда, медведи? Ладно, может быть, завтра, по дороге, купим.

Вл. Что? А-а…

Отстраняя мать, в комнату заходит побледневшая Мая.

С. Что случилось?

М. (помолчав) У Ирки маму в больницу увезли.

С. Господи, что с ней?

М. Не знаю, что-то с животом.

С. Может, ей чем-то помочь нужно?

М. (не смотря в глаза матери) Нет, она сказала, что папа

дома.

С. Что ж такое делается?! Все болеют…

Вл. А мы, несмотря ни на что, едем в свой собственный дом, купленный, кстати, на честно заработанные деньги… Мая, ты со мной согласна?

М. Да, папа.

С. (Мае) Иди спи. И ты, Виталик, тоже. Немедленно. И отключите телефон.

Вл. Кстати, деньги… – он чешет голову. – Где же они, чёрт подери! – приглядывается, ищет.

Мая, а затем Виталик, уходят спать. Светлана, иронично махнув рукой, – на кухню. Она делает потише огонь под кастрюлей и заходит в ванную. Долго смотрится в зеркало, как будто хочет что-то выспросить у своего отражения, но остаётся не совсем довольна и, отвернувшись, включает воду. Ванна наливается. Светлана выходит и гасит свет. В темноте слышен шум падающей воды.

3

Ночь. Владимир лежит в постели. Светлана заводит будильник.

С. Всё собрал?

Вл. Кажется.

С. Минин-то поводок нашёлся?

Вл. Вон валяется. Иди сюда, – он прижимает к себе сладко охающую жену и выключает бра.

Миня, лежащий в той же комнате у балконной двери, приподнимает уши, прислушиваясь к постельной возне супругов. Когда звуки приобретают устойчивый ритмичный характер, Миня осторожно приоткрывает дверь лапкой и выходит на балкон. На дворе самое тёмное время короткой июньской ночи, но всё освещено яркой голубоватой луной с небольшим левосторонним ущербом. На небе нет облаков, но звёзд из-за лунного сияния почти не заметно. Миня, созерцающий этот небесный фонарь, поднимает грустную мордочку, словно собираясь завыть, но не воет, а, медленно пятясь, заходит обратно и снова ложится, зарыв блестящий нос между передними пушистыми лапами. Под окном раздаётся кошачий крик, уши у Мини вздрагивают, но не встают и сам он больше не поднимается. На столе, в лунном пятне, тикает жёлтый будильник. На ковре, драпирующем стену у кровати, мерцает серебром подвешенный кавказский рог для возлияний.

4

Вот всё семейство с пожитками выходит из лифта. Миню ведут на поводке попеременно, он непрестанно путается под ногами. Вот они в троллейбусе, вот в метро (Миня сидит на руках у Виталика). Вот они на вокзале, и пытаются высмотреть на табло номер и время отправления своего поезда. И вот, наконец, вся

компания – по лавкам в общем вагоне. Владимир и Виталик сидят за столиком, образованным нижней боковушкой, Мая – за столиком у окна напротив, у задней по ходу поезда полузагородки, Светлана – на той же койке, ближе к проходу, Миня выглядывает у нее между ног. Светлана читает книгу, Владимир – газету, Виталик ест мороженое, Мая смотрит в окно на ещё не успевшие скрыться из виду городские пейзажи. В вагоне не стихает бормотание разносчика газет:

– Политика, эротика, мистика, кроссворд, программа на следующую неделю…

Маины визави, два мужика, один постарше, другой помложе, уже закусывают водку бутербродами. Под лавкой, задевая Миню, перекатывается пустая пивная бутылка. В соседнем алькове с одной стороны плачет полуторагодовалый ребенок, с другой – то ругаются, то смеются темпераментные восточные люди. Всю эту какофонию поглощает нарастающий стук вагонных колес. Виды за окном мелькают всё быстрее – уже никакого намёка на город, полустанки, деревушки, поля, лес, да лес, да лес, да лес… Постепенно темнеет, зажигается электричество…