Желтая гора

В автомобиле сидел водитель и пассажир на заднем сиденье. Марк открыл перед ней переднюю дверцу, она села, сам устроился сзади, машина тронулась. Она повернулась на какой-то странный звук и увидела, что Марк пристегнул наручники, соединившие его с пассажиром. Наклонившись вперед и нервно вцепившись в ее плечо, не замечая, что делает больно, он зашептал возбужденно на ухо: «Везем в областной нарко-диспансер преступника на обследование, не представляешь, чего мне стоило заехать за тобой! Меня уволят из милиции за нарушение инструкции, если узнают». Марина ошарашенно посмотрела на него. Она мысленно кляла себя последними словами за то, что села в машину, за то, что не успела сориентироваться, когда внезапно он появился. «Какая нелепая ситуация!»

А Марк нашептывал всю дорогу, как, еще не расставшись, уже страдает – она мечта всей его жизни, не успев обрести, он уже теряет Марину.

Когда выходила из машины, Марк отстегнул наручник, выскочил следом, открыл свою папочку и с деловым видом быстро скомандовал: «Адрес, быстро, преступник может убежать!» Она безропотно назвала. Он записал и юркнул в машину. Марина шла к подъезду и растерянно размышляла: что это было? Это со мной? Это сон?

Дома успокаивала себя, стоя под контрастным душем: «Ну и ладно, курортный роман короткий, как весенняя гроза, – один раз живем, никто мне не судья. Вот я и дома, надо все забыть, все смыть, все уже позади, закончилось».

Но не закончилось. Капитан звонил ей несколько раз в день, вынуждая постоянно думать о себе, искал причину на службе попасть в область и находил, чтобы хоть на час, хоть на минуту, увидеться и заключить в свои объятия. Он контролировал каждый ее шаг и всегда должен был знать, где она, что делает, с кем общается. Вечером перед сном долгие разговоры по телефону и признания – у него так никогда не было, она родной человек с первой минуты, роднулечка, солнышко, надежда всей его жизни.

Она придумала его, дорисовала, увидела искренность там, где была примитивность, отсутствие мужества и бесхарактерность приняла за доброту, беспринципность за мягкосердечность. И сожалея о разнице в возрасте, прерывала его звонки, сворачивала их роман, нет смысла развивать отношения, привыкать. Уже достаточно было боли в ее жизни. А он словно ее не слышал, в выходной приезжал и настойчиво звонил в дверь. Рано утром или, если получалось, накануне выходного на последнем рейсе, на перекладных, ловя попутку на дороге. В любую погоду, в дождь, а потом и в снег мчался к ней. С розой и коробкой «Рафаэлло». И время от времени, пока они находились вместе, включал любимую песню на своем телефоне из репертуара «Город 312»: «Останусь пеплом на губах, останусь пламенем в глазах, в твоих руках дыханьем ветра. Останусь снегом на щеке, останусь светом вдалеке, я для тебя останусь светом». Как будто хотел внушить. Очевидно, милиционеров основательно учат НЛП. Услышав эту мелодию в его отсутствие, Марина сразу чувствовала его рядом, слышала его голос, его запах, его тепло – срабатывал эмоциональный якорь.

Расставаясь, она каждый раз прощалась окончательно, а он отвечал: «Даже не думай, я тебя никому не отдам. Ты моя, навсегда!» Выходил из подъезда и тут же звонил: «Роднулечка, я уже соскучился, не представляю, как проживу неделю без тебя!» И пока ехал в маршрутке, говорил, говорил по телефону, насколько хватало батарейки. Ни о чем, лишь бы быть на связи и знать, что она сейчас с ним. Все внимание ему.

Проходила неделя и в канун выходных она ловила себя на том, что то и дело подходила к окну посмотреть, не идет ли он своей танцующей походкой в «казачах» на каблуках, чтобы казаться выше, в старой, распахнутой, местами потрескавшейся кожаной куртке. Такой странный и жалкий и такой родной. В ней боролись две женщины, – сильная и слабая. И слабая побеждала…

Он вошел в ее жизнь и завоевывал свое место в ней настырно, отчаянно, упорно, был мил, нежен и ласков, как ребенок. Не позволял надевать самой сапожки – только он и, прежде чем надеть, встав на колени, согревал своим дыханием, подняв голову и глядя на нее влюбленными глазами. У нее кружилась голова от его взгляда. Он хотел быть нужным, да хоть рабом, хоть мальчиком на побегушках, входил к ней в квартиру с вопросом – что сделать? Сбегать в магазин? У нее массажистка? Нет, он сам будет делать ей массаж, никакая массажистка не сделает так, как сделает он своей любимой женщине.

Он бежал в магазин со списком и ее кошельком. Но из магазина все чаще возвращался с бутылкой водки или коньяка, конечно же, отсутствующих в ее списке. В ее жизни не было спиртного. Он не спрашивал разрешения и не стеснялся, уже не скрывал свою зависимость, уже можно. Она почти его, приручил…