Желтая гора

В ее картине мира алкоголиков не было. Марина не понимала, зачем входить в состояние измененного сознания, становиться идиотом по собственному желанию, когда в жизни столько интересного? Как можно бутылку водки в одиночку до донышка? Она поставила условия: или она, или водка. Марк ответил, что не сможет бросить. Это сильнее его. У него дрожали руки, и он вздрагивал от внезапных резких звуков. «Я погибну, если ты меня бросишь!» – пригрозил капитан.

«Не погибнешь, – уверила она, вместе справимся. Только скажи, что хочешь отказаться от спиртного, и я буду бороться за тебя».

Бинго! Он услышал, что хотел. За него будут бороться! Отлично, для него не составляло труда один раз в неделю рядом с ней не пить, остальные шесть никто не контролировал.

И Марина бросилась спасать Марка – ездила в монастырь, заказывала молебны об исцелении от недуга у иконы «Неупиваемая чаша». В выходные вместе на природу, по ее любимым местам: в лес, в горы, в пещеры, зимой погружались в водоемы под водопадами, выскакивали из ледяной купели и растирали горящие тела полотенцем и, одевшись потеплее, сидели у костра, глядя на бегущие серебряные струи, согреваясь горячим чаем из термоса. Пекли картошку в фольге или жарили шашлыки. Без спиртного. И все это время она обучала его тому, что сама знала, во что верила. Давала читать литературу, как стать сильным, научиться преодолевать трудности, быть успешным, но он как-то читать не любил, больше любил ее слушать. Он жадно прилипал к ней и как будто брал жизненную энергию. И ему всегда было мало, он был ненасытным. Не стесняясь, запросто просил денег на обратный билет. Сначала ее это шокировало, но она подавляла внутренний протест – откуда у него деньги? Зарплата мизерная, помнила, он честный мент, взяток не берет, не безработный же. Наверное, только на четыре коробки конфет в месяц и хватает. Он не виноват, что государство гроши платит за его труд. Хотелось сделать что-то существенное для него, но буквально держала себя за руки, нельзя. Он родился мужчиной, надо его сделать настоящим мужчиной, научить быть успешным, способным зарабатывать деньги, а не платить самой по счетам. Но платила. В ресторанах и кафе под столиком передавала деньги для официанта, брал, как должное, без стеснения. Когда к Новому году купила дорогой телефон, волновалась, не обидит ли его. А он взял с таким видом, что она растерялась. Выражение лица, как у разочарованного ребенка. И тут же стал рассказывать, как однажды влюбленная туристка подогнала ему под райотдел автомобиль в подарок, но он не взял! Так самозабвенно, с подробностями сочинял, она слушала, и ей было стыдно за него. Так вот оно что – Марк ждал в подарок автомобиль! Но опять включила сочувствие: бедный мальчик. А он врал, что любит лихачить и за сорок минут доезжает от райотдела до главка, а это больше ста километров. В этой фразе он черпал некую силу, становился значимый, важный. Проверить, за сколько минут он доезжает до самого авторитетного для него места – главка, не представлялось возможным, она недавно продала свою машину. Ладно, усыпляла свой разум Марина, парню хочется быть таким хотя бы в своих фантазиях. Зато он добрый, легкий и веселый. Как он потешно мог показать любого человека, передразнить кого-то. У него определенно талант. Ему бы на сцену, ну никак не в милицию…

Расставаясь после выходных, Марк мрачнел, чуть не плакал, вставал рано, а она поднималась в пять утра, пекла его любимые оладушки. Он долгим поцелуем прилипал к ней перед выходом, не мог оторваться, всегда, как в последний раз, как будто хотел выпить всю ее до донышка. А через несколько дней неожиданно возникал на ее пороге:

– Давай поженимся, я переведусь в область, будем жить вместе.

– А ты у мамы разрешения спросил?

– Мама уже не против, – вполне серьезно ответил Марк.

– А была против?

– Ну да.

– А куда денем разницу в возрасте?

– Посмотри в зеркало, ты же девочка, фигура, лицо, тебе двадцатилетние завидуют!

– Знаешь, я так часто в свой паспорт смотрю…

Проходила зима, страстная и нежная. Он приезжал к ней и, войдя в квартиру, сразу заныривал в ванну отогреваться, отмываться. Выходил, закутавшись в ее длинный махровый халат, и млел от обыденных вещей – комфортной уютной квартиры, горячей воды, вкусного ужина. И как-то привычно начинал жаловаться на несправедливое отношение окружающих, на придирки начальства, на маму, которая то неистово ласкает и зацеловывает, как малыша, то злится и орет. На бывшую жену, которая не дает видеться с дочерью. А он так тоскует по ней и поэтому нестерпимо хочется выпить. Но он молодец и держится.

Марина его жалела, кормила, согревала, лечила. А он звонил маме и в подробностях докладывал, где находится и как ему хорошо. Однажды случайно услышала концовку их разговора Марк описывал ужин в деталях, потом произнес: «Мама, не волнуйся, меня любят!» Но шокировало Марину даже не то, что он говорил маме, а то, что мама с тревогой спросила: «А меня ты любишь?»