Желтая линия

— Ну, чего уставились?! — рявкнул он. — Дорога готова?

Голос показался знакомым, но командирские нотки сбивали с толку. Я немного переместился в сторону, чтобы прожектор не слепил мне глаза. И наконец увидел его лицо. Я чуть не сел на месте.

— Нуй… — невольно выдохнул я.

— Не Нуй, а господин форс-мастер Нуй-Гот. — Он пригляделся к нам. — Вы братья, что ли?

— Сестры, — негромко ухмыльнулся Щербатин.

Нуй продолжал нас разглядывать, и мне на мгновение стало страшно, что он узнает меня, невзирая на мой новый облик.

— Постойте-постойте, а вы случаем не ивенки?

Мы ничего не успели ответить, потому что у Нуя заработала рация:

— Земля, я Воздух, когда можем взлетать?

— Подождите, мы еще не начали вывозить груз, — заговорил Нуй, позабыв на минуту о нас. — Задраивайте люки, я сообщу, как только мы отведем технику.

— Ускорьте работы, у нас мало времени…

Мы со Щербатиным переглянулись. Оба мы думали об одном и том же. Щербатин тихонько кивнул мне, и я ответил тем же.

Нуй спрятал рацию и перевел взгляд на нас. Он, кажется, забыл, о чем с нами разговаривал. Я смотрел на него с интересом и удивлением, как на редкий музейный экспонат.

Это был не тот Нуй, которого я помнил. Ничего не осталось от трогательной улыбки, мечтательных, чуть печальных глаз, по-детски тонких и нежных черт лица. Это был уже не грустный лягушонок, а скорее злая жаба.

— Мы должны показать вам нечто очень важное, — выдавил я.

— Необычайно важное, господин форс-мастер, — подтвердил Щербатин, придав лицу выражение крайней озабоченности.

— В чем дело? — удивился Нуй.

— Вон за тем камнем кое-что лежит. — Я кивнул на плоскую двухметровую глыбу, вставшую торчком. До нее не доставали лучи осветителей.

— Мы сами не трогали, решили вас дождаться, — подобострастно добавил Щербатин.

— Что там такое? — Нуй был так удивлен, что первым пошел к камню, на ходу доставая фонарик. Я снова переглянулся со Щербатиным.

Камень отрезал нас от посторонних взглядов.

— Ну? — Форс-мастер забегал взглядом по сторонам. — Где?

В ту же секунду Щербатин зажал голову Нуя в сгибе руки, а я выхватил из ранца форс-мастера его плазмовое ружье. Нуй начал вертеться, как уж, и выдавливать какие-то звуки, но против хватки матерого ивенка был бессилен.

— Вы… вы ивенки… — с трудом прохрипел он.

Я взял его за подбородок и повернул голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Мое имя… — медленно и раздельно начал говорить я.

— Нет! — крикнул вдруг Щербатин. — Молчи. Ни слова! — И, хорошенько встряхнув Нуя, зашипел ему в ухо: — Да, мы ивенки. Нас тьма, мы везде. Мы настигаем своих врагов и караем их. Каждый, кто осквернил нашу землю, будет казнен. Ты первый, за тобой последуют тысячи. Мы поднялись из болот в небеса и не вернемся до тех пор, пока не умрет последний враг!

До последнего мига я сомневался, что это Нуй. Я подсознательно боялся, что мы ошиблись. Но страх, вспыхнувший в глазах этого человека, развеял все сомнения. Это был Нуй.

— Не промажешь? — спросил Щербатин.

— Ни в коем случае!

Щербатин оттолкнул Нуя на камень, я в тот же миг вскинул ружье.

— Отправляйся на Обонаху! — Сверкнула бледно-оранжевая молния, и голова форс-мастера мгновенно превратилась в дымящийся шар. Он не успел даже вскрикнуть.

Сразу навалилась слабость, я опустил оружие. Захотелось присесть.

— Ну вот, — вздохнул я, — выбор сделан. Теперь, Щербатин, драпаем отсюда со всех ног, пока нас…

— Тихо! — Он предостерегающе поднял руку.

В кармане у мертвеца вновь заговорила рация.

— Земля, я Воздух. Определите время для взлета…

Щербатин осторожно вытащил рацию, нерешительно поднес к губам, снова опустил.

— Сегодня великий день, — сказал он. — Сегодня я совершу свой последний грех…

— Земля, я Воздух, не слышу вас…

— Щербатин, что ты такое говоришь?

— Молчи, Беня, ты тут ни при чем. Это мой путь.

— Ты свихнулся! Ты все равно их не остановишь.

— Не остановлю, но сделаю все, что могу. Молчи, Беня, не мешай сосредоточиться.

— Земля, я Воздух…

— Щербатин, они все равно снова прилетят! Ты ничего не сделаешь один. Давай просто уйдем, слышишь?

— Когда еще они прилетят? На наш век хватит пожить, Беня. Все, тишина. Будем считать, экспедиция не удалась.

— Земля…

Он поднес рацию к губам и спокойно ответил:

— Да, я Земля. Можете взлетать.

— Мы можем запускать двигатели? — уточнил пилот.

— Запускайте, мы отвели людей.

— Начинаем обратный отсчет…

Щербатин бросил рацию и тщательно отряхнул ладони.

— К машине!

Я сел за управление, поскольку Щербатин не мог вести — у него все ходило ходуном. Мы тихо съехали с площадки и покатили по пологому склону, аккуратно объезжая кусты. Кажется, никто не обратил на нас внимания.

Минут через пять мы услышали, как взревели двигатели. Местность озарилась бело-желтым светом, от которого бросились в стороны стремительные тени. Нам не дано было увидеть, как ревущие огненные струи ударили в землю и в одно мгновение испепелили две сотни цивилизаторов и целую гору военной техники. А также неизвестно сколько тысяч солдат, законсервированных в «сушилках».