Жёлтая магнолия (СИ)

Молодая женщина прислонилась плечом к дверному косяку, и Райнере совершенно отчётливо прочитал на её лице презрение. Несомненно, она услышала всё, что он о ней сказал. Ну и какая разница? Всё это правда, и Лоренцо, видимо, совсем спятил — притащил её в этом дом, да ещё и с такой идиотской целью!

— Вижу, кариссимо, ты совсем отчаялся, раз не спросив меня решил взять в помощники… хм… эту… милую… хм… девушку. И уж если ты решил, что это хорошая идея, то не стесняйся, предложи ей… что-нибудь, — Райнере раздражённо махнул рукой, указывая на кресло.

Девушка бросила на пол джутовую плетёную сумку, которую держала в руках и, вздёрнув подбородок, произнесла, с вызовом глядя на Райнере:

— О-ля-ля! А я была лучшего мнения о воспитанности патрициев. Оставьте вашу снисходительность нищим! Для вас, маэстро Л'Омбре, я не «милая девушка», я — монна Дамиана Винченца Росси! И никак иначе!

— Маэстро Л'Омбре? — Райнере даже опешил. Никто не называл его в лицо подобным образом, а чтобы какая-то гадалка?! — Ну что же, монна-Дамиана-Винченца-Росси, и вам доброго дня. Доставайте свой шар и карты, или что там у вас ещё с собой. И делайте то… что вы обычно там делаете, чтобы выманить деньги у доверчивых старух. У меня мало времени на всякие фокусы, так что покончим быстрее с этим фарсом, — он перевернул песочные часы, стоявшие на краю стола, — ваше время пошло. А ты, кариссимо, скажи монне Джованне, чтобы вымыла стол с мылом после этого спектакля.

Наверное, взглядом монны Росси можно было бы поджечь даже воду в канале, но вода не вспыхнула, и Райнере каким-то краем сознания оценил её выдержку. Увидел лишь, как дрогнули ноздри девушки от усиленно подавляемого гнева. Она склонилась, достала из сумки стеклянный шар и карты и, не смущаясь, уселась в глубокое кресло, подогнув ногу под себя, как самая настоящая цверрская старуха.

Ну ещё бы! Никто и не сомневался!

И только одного Райнере так и не понял: с чего это Лоренцо криво усмехнулся и внезапно стал таким довольным. Должно быть, он думает, что нашёл выход?

Придётся его разочаровать.

Глава 4. Каждый остаётся при своём мнении

— Выйдем поговорить.

Синьор Лоренцо сделал знак рукой брату, и они вышли из комнаты, а в дверях, как верный страж, замер дворецкий, не сводя с Дамианы глаз. Очевидно, все здесь были уверены, что она непременно обчистит их дом!

Миа слышала, как братья говорили на повышенных тонах, и хотя до неё долетело лишь несколько обрывков фраз, понять, о чём шла речь, было не сложно. Маэстро Л'Омбре в язвительных выражениях объяснял брату, что думает о Дамиане и таких, как она. Да и вообще обо всех цверрах. И если бы не дворецкий, она, конечно, подошла бы поближе и подслушала, но мессер Оттавио в зелёной ливрее выглядел внушительно и грозно, и всем своим видом выражал согласие с синьором Райнере по поводу присутствия гадалки в доме.

Ну и пусть. Плевала она на всех чванливых патрициев вместе взятых!

Миа крепилась изо всех сил, стараясь ничем не выдать своего раздражения, и утешала себя мыслями о шестистах дукатах, обещанных ей старшим из братьев. И только это удерживало её от того, чтобы встать и уйти, хлопнув дверью так, чтобы от стен отлетела позолоченная лепнина, а хорошо бы и вазы попадали с постаментов.

Потому что не столько её разозлило пренебрежение слуг и поведение синьора Лоренцо в лавке — она уже привыкла к высокомерию патрициев — сколько этот самый маэстро Л'Омбре и его слова. Вот они почему-то полоснули бритвой по живому.

«Шарлатанка с самого дна Альбиции»? Да чтоб вам пропасть! Напыщенный индюк! Сами ничего не можете, а она шарлатанка?!

Она ведь сюда пришла не по доброй воле. А по доброй воле и не взглянула бы в сторону палаццо Скалигеров, зная, что за люди тут живут. Так за что ей эти унижения? Ах да, за шестьсот дукатов. Ну это, если она выдержит спесивого маэстро Л'Омбре две недели.

Раньше ей доводилось видеть его только издалека. Несколько раз на кампо Лидо. Да и то она не обратила бы внимания на высокого мужчину в чёрном плаще и с тростью — у неё и своих дел полно, чтобы глазеть на всяких прохожих. Но торговки шептались о нём, а Миа по привычке подмечала интересные детали.

Издалека маэстро Л'Омбре казался ей старше и как-то… страшнее. Его неизменный чёрный плащ с высоким воротником и трость прибавляли ему лет десять, а то и двадцать. Но в этой комнате, без своего привычного одеяния, он выглядел гораздо моложе. Высокий, худой, с гордой осанкой и взглядом, полным ледяного презрения. Она бы решила, что ему не больше тридцати, хотя может быть, так молодо он выглядит на фоне старшего брата? Но если сравнивать его с Лоренцо, то маэстро Л'Омбре был не только моложе, но и… гораздо симпатичнее. А может, Лоренцо тут был и вовсе ни при чём? И это даже озадачило — с чего бы ей находить этого индюка симпатичным?