Желтая маска

Но не только это производило сильное впечатление. Вся верхняя часть его лица скрывалась под бледно-желтой маской, которая могла бы испугать и самого храброго человека. Глазные прорези были узки и несколько вытянуты в стороны — как будто передо мной стоял китаец без бровей. Вдобавок ко всему эта таинственная личность обладала удивительным проворством: вскочила ко мне в комнату без малейшего звука!

— Сядь на стул, — приказала личность.

Я сел.

— Положи руки на стол!

Я положил.

Незнакомец предпринял все необходимое для своей безопасности.

— Меня зовут Джерри Блейк. Можешь звать меня просто Джерри. А если пошевелишься, пожалеешь.

— Не пошевельнусь, — пообещал я.

— Как тебя зовут? Говори быстро!

— Александр Александров Александров-младший, улица Балкан, дом 36.

Человек в маске поджал губы:

— Ты живешь не здесь?

— Нет. Здесь я в гостях.

— Еще ничего не украл?

Хотя желтая маска мне внушала некоторое беспокойство, я старался выглядеть как можно спокойнее. Чтобы ввести незнакомца в заблуждение, я с достоинством отпарировал:

— На мелочи не размениваюсь. Предпочитаю государственные банки.

Джерри Блейк сочувственно похлопал меня по плечу:

— Что ж, дорогой коллега, по правде признаться, поначалу я тоже присматривался к банкам. Но, увы, все деньги и ценности там хранятся в громоздких стальных сейфах, неудобных для открывания. Сплошные секретные замки со звонками, сиренами и прочими источниками лишнего шума. И в довершение ко всему — просто ужас как много милиции!

Его картавое «р» меня раздражало. Видимо, Джерри Блейк: начал заниматься воровством в слишком раннем возрасте и у него не было времени ходить в детский сад для исправления дефектов речи. Ему я об этом сказал как можно корректнее. Но вор не удостоил мои слова вниманием. Острым взглядом он окинул скромную комнатку. На его лице, насколько позволяла видеть маска, отразились гнев и разочарование.

— Ни золота, ни серебра! — прохрипел Джерри Блейк. — Только в буфете валяются один лев и двадцать стотинок плюс записка о том, что они предназначены для покупки хлеба и макарон. Не густо… А я, мой дорогой юный друг, работаю крупно, с художественным размахом! Как в лучших домах Филадельфии, Нью-Йорка, Чикаго… Чтобы потом не сомневаться, за что сидишь…

Из соседней комнаты донесся наигранный голос артиста:

— Мерзавец! О, исчадие гадюк!
Ужель ты здесь, покинув теплый юг,
Где море так блистательно и тихо,
Пересекаешь Хемус, о Никифор!

Человек в маске резко согнулся вдвое и мгновенно сунул руку во внутренний карман пиджака. Я сразу догадался: там Джерри Блейк держит свой пистолет!

— Кто там рычит, как лев? — спросил бандит.

— Кавхан Бегул, — учтиво поставил я его в известность.

— Слушай, пацан, лучше надо мной не издевайся, иначе твоя бедная мама напрасно ждет сына домой. Говори сразу, кто в соседней комнате?

— Трифон Манолов. Артист. Он дядя моей одноклассницы Калинки Стояновой. Сейчас ему приходится репетировать какую-то пьесу из староболгарских времен, когда византийский император Никифор…

— Хватит, — уже куда более спокойно махнул перчаткой Джерри Блейк. — Староболгарские времена меня интересуют менее всего… А этот артист, он что — талантливый?

Я ответил прямо:

— Нет. Насквозь бездарный, скучный. Мой отец считает, что настоящий артист должен играть так, чтобы все забывали, кто перед ними на самом деле. Зрителям должно казаться, что перед ними настоящий граф или настоящий огородник, а не какой-нибудь, пусть даже самый знаменитый артист.

Замаскированный нетерпеливо щелкнул черными перчаточными пальцами:

— Возможно, твой предок прав, но меня это не интересует.

Он поставил ногу на стул: шнурки на его ботинке развязались и надо было завязать. Я моментально сфотографировал в своей памяти этот старый, пыльный ботинок: коричневый, с круглым носком, увенчанным глубокой царапиной, напоминающей по форме большую букву «Т». Никакая вакса не могла бы скрыть этот отчетливый след, да к тому же ботинок вряд ли когда-либо имел дело с ваксой.

В другой комнате опять завелся дядя Калинки:

Вот конский храп и дробный гром копыт,
Вот в седлах наше воинство сидит
Под звездной предрассветной синевой…
О Тангра, нас веди в священный бой!

— С каким удовольствием я спровадил бы этого крикуна в мир иной, к его староболгарскому богу! — сказал Джерри Блейк, искривив страшной гримасой все, что виделось из-под маски, да, наверное, и все остальное. — Жаль только, что до Тантры далеко, а до милиции не очень… Слушай, а ты не стал бы моим помощником? Гарантированный оклад в размере одной десятой всей добычи. При этом никаких удержаний налогов и комиссионного сбора…

— Что-о? — изумился я.

Джерри Блейк истолковал мое изумление очень превратно. Он подумал, что я с ним торгуюсь.

— Тогда ноль целых две десятых от добычи! — пообещал мой предприимчивый собеседник.