Желтая роза в её волосах

На море царил полный штиль. Ласковый прибой неторопливо и монотонно перебирал разноцветную гальку. Было достаточно тепло для середины июня месяца – где-то плюс пятнадцать-семнадцать. Узкую береговую косу ограждали высоченные рваные скалы. Метрах в пяти с половиной от основания (от уреза воды?), по скалам была прочерчена белая непрерывная линия.

«Делать кому-то было нечего? Или же краска была ворованной?» – вяло подумал Серый.

Ещё часа полтора они ехали вдоль морского берега, а полоса всё не кончалась. Наконец, сделали привал.

Колонна остановились недалеко от места впадения в море бойкого ручья, в пятидесяти-семидесяти метрах от береговой линии, где лениво перекатывались прибрежные волны и негромко шелестел прибой. Над капотами усталых машин поднимался белый горячий пар. Водилы тоже нешуточно устали, прямо под колёса «Уралов» подстелили засаленные ватники и завалились спать.

– Не могу больше! Все пошли в задницу медвежью! Будите, засранцы, ежели что…, – уже засыпая, дал последние указания Обезьян и тут же громко захрапел.

Мужики развели костёр и приготовили королевский обед: макароны с говяжьей тушёнкой, на второе – крепкий сладкий чай с «каменными» пряниками.

Сергей заботливо предложил:

– Может, разбудим шоферюг? Остынет, ведь, всё.

– Пусть поспят, родимые, – не согласился с ним Шурик. – Умаялись, бедолаги. Да и мы отдохнём, успеем ещё задницы поотбивать о жёсткие скамейки…

После обеда все разбрелись – кто куда, а Серый благородно взял на себя неприятную миссию по помывке грязной посуды. Сложив тарелки-кружки-вилки в объёмный котёл из-под макарон, он пошёл к морю.

– Серёга! – прокричал ему вслед Шурик. – Только потом не забудь всё сполоснуть в ручье! От морской воды эмаль, однако, слезет с кружек!

На берегу Сергей тщательно намылил ложки-вилки, тарелки-кружки, сложил всё обратно – в уже отдраенный мелким песочком котёл – и пошёл к месту впадения ручья в море, чтобы сполоснуть посуду в пресной воде.

До русла ручья оставалось пройти метра полтора, когда из воды выпрыгнула-выскочила здоровенная рыбина. Выпрыгнула и тут же упала обратно, обдав посудомойку веером холодных брызг.

– Ну, и ни хрена себе! – истошно завопил Серый. – Мужики, мужики! Сюда! Тут – рыба! Много очень! Крупная!

– Это кета, однако, собралась на нерест, – невозмутимо сообщил подошедший на зов Шурик. – Пару дней походит вдоль берега, присмотрится. А потом, однако, попрёт валом в ручьи, только держись…

Все геологи-буровики, за исключеньем спящих водителей, истово отдались благородной страсти. Из маек и рубашек тут же было изготовлено некоторое подобие бредня. Серый метал в рыбин охотничий нож. Ушлый геофизик оперативно соорудил – из черенка совковой лопаты и гигантского гвоздя, найденного в кузове «Урала» – вполне приличную острогу.

– Мы, однако, здесь не одни увлекаемся рыбалкой! – известил Шурик.

Серый посмотрел в указанном направлении – примерно в полукилометре от их временного лагеря, возле устья соседнего ручейка, по мелководью неуклюже скакали-рыбачили два крупных светло-палевых медведя.

Общими усилиями удалось добыть порядка пятнадцати крупных пятнистых рыбин – весом от одного до трёх килограмм каждая.

– Будем, однако, делать шашлыки, – решил за всех Шурик. – Меня в Астрахани – лет двадцать тому назад – научили. Там их, однако, делают из осетрины, да, думаю, один бес. Должно получиться и из кеты…

Серый и ушлый геофизик оперативно «реанимировали» затухавший костерок, нажгли достаточное количество фиолетовых и бордовых углей, а из крупных прибрежных камней сложили некое подобие мангала. Шурик в ближайшем куруманнике нарубил с полсотни подходящих по толщине прутьев и нанизал на них порционные куски кеты, которые целый час «мариновались» в сгущённом молоке, слегка разбавленном морской водой.

В конечном итоге, получилось очень вкусно, все ели с аппетитом и дружно нахваливали кулинарные способности бурята.

Шурик подошёл к спящему Обезьяну, присел на корточки и поднёс прут-шампур с ещё дымящейся рыбой к его физиономии. Пашка заинтересованно задёргал длинным носом и открыл глаза.

Саганбариев был предельно вежлив и предупредителен:

– Ваше благородие, кушать подано, однако! Отведай-ка рыбки, твоё Обезьянье величество!

Начальник полевого отряда сонно потряс лохматой башкой, крепко зажал в огромном кулаке шампур и, довольно урча, принялся поглощать рыбу.

Покончив с шашлыком, Обезьян отбросил уже ненужный прут в сторону, огляделся по сторонам, после чего оглушительно взревел – как раненый в задницу белый медведь:

– Уроды недоделанные! Выродки позорные! Мать вашу старенькую! Я же велел: разбудить меня – ежели что…. Велел, так вас всех и растак? А они и забыли, рыбку ловят…. Мать вашу! Быстро по машинам! Прилив идёт. Нам что в одну сторону – до ручья проходимого – полтора часа ехать, что в другую. Запросто можем потонуть…

Действительно, если раньше от машин до береговой линии было метров семьдесят, то теперь волны прибоя плескались уже в непосредственной близости от колёс «Уралов».