Желтая роза в её волосах

У бегуньи были огромные озорные зеленые глаза и изысканно очерченные, маленькие карминные губы, застывшие в странной загадочной улыбке.

Из ближайших кустов боярышника с треском вывалился неуклюжий приземистый бульдог. В правое ухо пса было вставлено массивное бронзовое кольцо.

Инспектор старательно изучал прогноз погоды на следующую неделю.

Девушка с собакой исчезли за ближайшим поворотом.

«Лучше будет, наверное, вызвать казенной бумагой», – засомневался инспектор Смок. – «Да и в театр не мешало бы как-нибудь сходить. Давно не был, чёрт побери…».

Судьба Марии

(Серия – рассказы бойцов «невидимого фронта». Время действия – поздняя весна 1940 года).

На секретном военном аэродроме Ника встретили громоздкий АНТ-4 и злой до невозможности Маврикий Слепцов – собственной персоной.

Увидав Ника, вылезавшего из гидроплана на настил пирса, нависавшего над водами местного озера, Слепцов тут же разразился потоком отборных ругательств:

– Так и растак всех на этом свете! Всех – без исключения, да по-разному! Раз по пятьсот с минимальными перерывами! За что мне всё это, а? Сижу себе в Сухуми, отдыхаю культурно, в тёплом море купаюсь, девчонок развлекаю, никого не трогаю. Так нет, надо куда-то лететь срочно. Изволь всё бросить – и на крыло. Так его и растак! «Что такое?» – скромно интересуюсь. Говорят, мол, надо одного очень важного и заслуженного человека над Финляндией протащить и рядом со шведской границей выбросить – на парашюте…. Важного человека? Заслуженного? Да, без всяких проблем! Прилетаю, а здесь ты, Никитон! Так тебя и растак! С каких это пор ты – важным заделался? Почему я должен море, пиво и девчонок бросать – ради твоей мерзкой и наглой персоны? Нет, ты изволь объяснить! Почему, да как…

Минут через восемь-десять заслуженный полярный лётчик, забиравший в своё время с неверной льдины славных челюскинцев, выдохся и смущённо замолчал.

– Ну, всё сказал, ас недоделанный? – криво усмехнулся Ник. – Тогда, Мавр, старый ты перец, иди сюда. Обнимемся, что ли.… Да, а выпить-то, друг мой, не найдётся случаем? Как сейчас помню, у тебя же коньяк всегда был припрятан – где-то там, в хвосте самолёта…

Обнялись, коньячку выпили, обменялись последними новостями и неприличными свежими анекдотами.

– Рад за Лёху Сизого и его симпатичную жёнушку, – сразу же заверил добрый Мавр. – Двойня – это просто отлично! Увидишь – приветы передавай от меня…

Не стал Ник ему говорить, что Лёха пропал без вести. Во-первых, данный факт являлся служебной тайной. А, во-вторых, зачем понапрасну расстраивать хорошего человека? Ему же ещё самолёт вести по маршруту…

Вскрыл Ник светло-коричневый конверт, переданный ему Слепцовым, и ознакомился с содержанием очередной инструкции. Предстояло прыгнуть с парашютом над финским хутором Халкипудос, что находился в двадцати восьми километрах южнее от городка Оулу. Там должны были встретить, переправить через Ботнический залив в Швецию, помочь добраться до Стокгольма, где, ясен пень, будут даны следующие указания.

– Вот же, служба наша, всё бы начальству играть в конспираторов, – пожаловался Ник. – Нет, чтобы сразу всё сказать: так, мол, и так, конечная точка маршрута такая-то, маршрут – такой-то. Все нюансы можно было бы продумать заранее, всё спланировать тщательно…. Так, нет, выдают информацию по крохотным кусочкам, всё опасаются утечки. А, какой в этом толк? Всё равно, блин, где-то на самом Верху сидит дятел, постукивая регулярно всем потенциальным противникам и врагам. В чём тут, интересно, заключается глубинный и сокровенный смысл? Кто мне объяснит?

Мавр только плечами пожал, допивая из горлышка бутылки коньячные остатки, и чистосердечно признался:

– Бесполезно, брат Никитон, задавать мне такие сложные вопросы. Это ты у нас – рыцарь плаща и кинжала, а я – обыкновенный извозчик, куда велят – туда и везу…. Кстати, а чего это ты расселся? Иди-ка вон в тот домик, подбери себе одежду потеплее, минут через сорок стемнеет, будем – согласно установленного графика – взлетать…

Экипировался Ник знатно: короткий полушубок на оленьем меху, утеплённый лётный шлемофон, ватные штаны, собачьи унты, толстые, вязаные из мохнатой овечьей шерсти перчатки.

Несмотря на всё это и даже на регулярные коньячные добавки, Ник очень даже прилично закоченел: температура в салоне самолёта находилась на уровне минус двенадцать-пятнадцать градусов, а полёт продолжался уже почти три с половиной часа.

– Эй, Никитон, срочно греби сюда! – позвал из кабины Маврикий. – Вон, видишь, внизу горят два сигнальных костра? Тебе, дружище, прямо туда и надо. Погода на земле просто отличная, ветерок совсем слабый. Сейчас я кружок сделаю, а как на второй зайду, так и сигай смело вниз. Всё понял? Ну, тогда – покедова! Всех благ! Может, и увидимся ещё когда-нибудь…

Ник смотрел вниз из открытого самолётного люка, прикрывая рукой лицо от холодного ветра. Вот, они, два светло-жёлтых пятнышка – прямо под самолётом. Пора!