«Желтая смерть» (СИ)

— Что я ему могу предложить дополнительно, к бессарабским землям, которые отойдут от России, как мы обещали ему раньше? Ситуация складывается не в нашу пользу, и нужно пообещать такое румынскому правительству, что оно немедленно ухватится за наше предложение.

— Желает или не желает старый Франц-Иосиф, но ему придется отдать южную часть Трансильвании, где большинство населения составляют валахи. Это плата за нейтралитет! Если будут воевать на нашей стороне — получат всю Бессарабию! И южную часть Добруджи, если болгары выступят против нас, а такое более чем возможно…

Кайзер остановился, и, увидев выгнутую в удивлении бровь брата, негромко пояснил:

— Этот щенок Борис сейчас в Крыму, где «по-родственному» встречается с «Ники» и «Аликс». Судя по всему, царь с царицей желают оженить его на одной из своих дочерей. Может быть и так — хорош будет наследник у этой четы — вечно больной!

Генрих Прусский отвернулся в сторону, потянувшись за сигарой — он был заядлым курильщиком. Но сделал это потому, чтобы кайзер не увидел его мрачный взгляд, он с трудом переносил такие вот циничные намеки. И все дело в «проклятой крови» английской королевы Виктории, перешедшей к Алисе Британской-Гессенской. Он был женат на принцессе Ирене, которая родила ему трех сыновей, два из которых несли в своей крови страшную болезнь. Вольдемар от нее страдал и очень сильно, Генрих умер в младенчестве, и лишь Сигизмунд рос здоровым — кровь от порезов у него сворачивалась, как у всех людей, а не текла. Лишь Сигизмунда, которому сейчас 19 лет, миновала сия страшная участь.

Принц дружил с Ники и его женой Аликс, которая была двоюродной сестрой Ирен, и в ее жилах текла та же кровь — единственный сын и наследник престола Алекс поражен этой страшной болезнью.

Но личные чувства это одно, а долг германского принца совсем другое — сейчас идет война, и он должен сделать все, что в его силах, чтобы Германия вышла из войны, непобежденной противниками.

— Болгары могут начать войну с нами?

— Есть такая вероятность, — нахмурился кайзер, и что-то в нем дрогнуло. — Мы остановим русских, и до зимы обязательно разобьем Сербию — она закрывает нам дорогу к Турции. Это наш единственный шанс победить в этой войне — у османов множество сырья, которое нужно нам. Турки пока держатся, несмотря на потерю «Гебена». Я приказал отправить к Босфору подводные лодки — это нейтрализует русские линкоры. И следует направить лучшие линкоры австрийцев — если они прорвутся в Дарданеллы, пока нет в Эгейском море большой английской эскадры, то наши позиции резко улучшаться. Болгарам придется принять наши условия, или мы с турками заставим их это сделать. Линкоры не должны стоять в Адриатике — они должны воевать! А еще лучше — найти способ и заблокировать Суэцкий канал. Надежды, что турки смогут пройти войсками Синайскую пустыню, мало, их почти нет.

— Я сделаю все, что в моих силах, Вилли.

— Румыния и Болгария должны перейти на нашу сторону — обещай все, что можешь! Или хотя бы останутся нейтральными и пропустят наши войска на Константинополь. Остановить наступление русских, и спасти Венгрию — сейчас это главное! Потом поможем туркам — теперь нужно всячески поддерживать союзников, в них наши надежды. А осенью примемся за сербов и итальянцев — к зиме у нас не будет этой докуки!

Принц Генрих Прусский — он командовал ВМС на Балтике, где кайзерлихмарине нес потери без видимых успехов. И выполнял разные деликатные поручения — ведь монархи всегда говорят напрямую, или через своих родственников в качестве посредников.

Глава 41

— Война на стороне немецкого союза ничего не даст твоей стране, кроме поражения и страшного ущерба, что последует после, мой молодой друг, — император остановился под раскидистым деревом — здесь, в Ливадийском дворце было прекрасно в это время года, хотя и жарковато. Но наступал вечер, с моря дул ветерок, принося солоноватую влажность.

— Ты меня отговорил выдвигать претензии к своим соседям два года тому назад, и я оценил твое предвидение — иначе война не только с Сербией, но и другими союзниками, закончилась поражением. Вот и сейчас также — на меня давят немцы, но я не хочу воевать на их стороне, да и сторонников военного соглашения с кайзерами мало. К тому же у болгар идея даже временного союза с османами вызывает, по меньшей мере, недоумение, но скорее неприязнь, и даже открытую враждебность.

Борис говорил вполне искренне — он так и думал на самом деле. Молодой человек, всего 21 года возрастом, он после внезапной смерти отца, рано взошел на престол. И последние восемь лет ощущал поддержку, как от российского императора, так и от великого князя Николая Николаевича, к которым относился с искренним уважением и симпатией. И видел воочию, что ради укрепления отношений с Болгарией те несколько охладели к Сербии. А такими знаками не принято разбрасываться — поддержка огромной державы многого стоит, тем более такой могущественной как Россия.