Желтый бес (СИ)

  Через минуту он уже сидит в салоне. В автобусе работает кулер на полную мощность, прямо в лицо дует остуженный воздух, отчего пот быстро стынет и кажется прохладной водичкой. Зазывала покричал ещё минут пять, убедился, что желающих больше нет. Входная дверь открывается, в салон кидается жар, но тотчас умирает, отрезанный от внешнего мира. Дверь поспешно возвращается на место, зазывала садится на первое кресло и превращается в гида. Автобус трогается, монотонный голос рассказчика о здешних красотах наполняет салон уютным воркованием и Антон незаметно засыпает. Пассажиры смотрят в окна, оживлённо обсуждают увиденное, дети тычут пальцами в стекла и визгливо сообщают мамашам о замеченных ослах, женщинах в парандже и прочих чудесах. Ничего этого Антон не видит и не слышит. Уставший от дальней дороги, расстроенный полной неопределённостью будущего, он спит. И плевать ему на ослов и баб! Очнулся от того, что прекратилось покачивание и куда-то пропали голоса детей. Разомлевший от сна, как зачумлённый оглядывается. Приглушённые голоса доносятся снаружи. Антон выглянул в окно. Рядом с автобусом сбилась стайка туристов, перед ней стоит тот самый гид с мегафоном и что-то бормочет. Вдали возвышаются неопрятные громады пирамид. У подножия бродят группки людей в ярких одеждах, тут и там стоят осёдланные верблюды. Это местные жители привели свою скотину в надежде немного заработать на любителях верховой езды. До Антона, наконец, дошло, что приехали и экскурсия началась. Его гид решил не будить, руководствуясь принципом: за ваши деньги - любой каприз. В том числе дрыхнуть в автобусе. Антон не любил спать днём, даже если перед этим провёл бессонную ночь. Дневной сон не освежал, а нагружал одурью и тяжёлой головой. Пошатываясь, выпучив глаза и хватаясь руками за спинки сидений, Антон добрался до выхода. Равнодушный «водила», не глядя, ляпнул ладонью по рычагу, дверь распахнулась. Пустыня дохнула плотным жаром. Антон спрыгнул со ступеньки. Не рассчитал высоты, ноги по щиколотки погрузились в горячий песок, ступни разъехались, колени подогнулись и он шлёпнулся в душную пыль потной физиономией. Тихо ругаясь матом и отплёвываясь, вскакивает на ноги. Вокруг серо-жёлтая пустыня, пирамиды, словно гигантские кучи засохшего навоза и люди, глазеющие на «седьмое чудо света». Кривит подбитую рожу сфинкс. Все это великолепие заливает жаром бешеное африканское солнце. Возвращаться в автобус не хотелось и Антон побрёл за «своими». Гид что-то рассказывает, но Антону интереса нет. О пирамидах писано переписано, ничего нового, кроме вранья, все равно не услышишь. Его внимание привлекают верблюды. Неподалёку расположилась группа животных с одним погонщиком. Или дрессировщиком, хрен его знает! Верблюды похожи на громадные войлочные игрушки. Худющие ноги упираются в песок, горбы уныло наклоняются, волосатая змееподобная шея оканчивается ушастой головой. Скоты высокомерно глядят вдаль и меланхолично жуют. У каждого между горбами закреплено седло странной формы, свисает пёстрый коврик с кисточками по краям.

  Зоркий погонщик сразу заметил интерес «гяура». Дочерна загорелый мужчина в чалме приветливо раздвигает губы в улыбке, что-то произносит и тычет пальцем в ближайшего верблюда. Антон бредёт по горячей земле, проклиная все экскурсии на свете. Подходит ближе. В нос шибает аромат скотного двора. Погонщик пахнет чуть приятнее. После сна и так плохо голова работает, а тут ещё солнце печёт макушку … Антон сует зелёную бумажку. Номинал он не разглядел, зато погонщик увидел сразу. Глаза расширились, хватательный рефлекс усиливается, рука бросается на бакс, словно коршун на мышь. Когда ассигнация исчезает в кармане, сальное лицо расплывается в сладкой улыбке, голос звучит воркующе и нежно:

  - Sit down please, mister!