Желтый бес (СИ)

  « Оно мне надо? Ковыряется посторонняя баба в земле, озабоченный мужик разглядывает её, комментирует … - подумал Антон. – Ну и наплевать! Мне только скандала не хватает в первый день работы». Ткнул палочкой в камень, кусок глины отвалился. Вдруг вспомнил, как точно также горланили «деды», когда «салабоны» надрывались, таская на руках тяжёлые кирпичи на пятый этаж строящегося дома. Можно было краном за минуту поднять целый самосвал кирпичей, но дембелю крановщику из солнечного и виноградного Урюкостана это и в голову не приходило. Зачем, когда есть белые «духи»?

  … сокрушительный удар в челюсть повергает рассказчика на землю. Тело по инерции катится в облаке пыли. На краю неглубокого котлована останавливается. Туземец с трудом встаёт. Ноги подгибаются, глаза уходят под лоб. Словно мешок с мусором, человек валится в яму. Наступает тишина. Туземцы провожают глазами бездыханное тело товарища, оборачиваются к Антону. Смуглые лица бледнеют, глаза сужаются. Землекопы смотрят на Антона, словно волки на овцу. Ещё мгновение и озверевшие туземцы набросятся. Точным движением Антон хватает штыковую лопату. Белая сталь холодно сверкает на солнце, пальцы крепко сжимают оббитый железом черенок и все окружающие видят, что это странный человек в солдатской панаме умеет обращаться с лопатой, как с оружием. В умелых руках штыковая лопата все равно что топор палача. Один удар отточенной кромкой и шея будет разрублена. А если рубануть выше, то череп разлетится на половинки, как переспелый арбуз. Но самое главное – это глаза. Взгляд из-под выгоревшей на солнце солдатской панамы по-волчьи холоден и жесток. Обладателя таких глаз не остановит кучка крестьян с мотыгами, пусть их и больше в двадцать раз. Каждый удар будет смертельным. Русский перехватывает лопату поудобнее, штык тускло блестит полированным железным языком. Молча делает шаг. Ещё мгновение и он сам бросится в драку на робеющих туземцев. Тогда прольётся кровь. Этому психу с сожжённым лицом терять нечего, а у нас жены, дети, родственники, которых надо кормить …

  - Стоп, стоп! – раздался мощный голос Науменко и несколько крепких хлопков в ладоши разорвали тишину. – В чем дело, Антон?

  - Да вот, - кивнул на яму, в которую свалился «любитель белых женщин» Лыткин, - горбатыми словами говорит.

  - На вас?

  - Нет. На одну из ваших сотрудниц. Я немного понимают местный говор, - и добавил несколько слов по-французски, обращаясь к туземцам. Если перевести на русский, то получится вроде « я вашу маму имел много раз».

  Странно, но кое-кто из присутствующих смысл фразы понял. В глазах туземцев мелькнул страх пополам с ненавистью.

  - А теперь работайте, псы. Вам и так слишком много платят. Переведите на арабский, господин профессор, - попросил Антон.

  Науменко хмыкнул, в глазах мелькнула искорка. Он перевёл, глянул на Антона. Лыткин смотрит на землекопов, словно это насекомые. Вредны или полезны, ещё не решил, но на всякий случай можно прихлопнуть. Рабочие молча расходятся по местам. Никому и в голову не пришло, что надо бы достать сбитого с ног. Может, он уже умер?

  - Своя рубашка ближе к телу, - пробормотал Антон.

  Все разошлись. Антон вернулся на своё место, принялся ковыряться палочкой в дурацких царапинах на камне. Послышались тихие шаги, рядом появилась тень.

  - Спасибо вам, Антон. Но это простые крестьяне, невежественные люди. Я не обращаю внимания на их болтовню. Не стоило так вот … жёстко, - прозвучал женский голос.

  - Вы обратили внимание, что некоторые «простые крестьяне» понимают французский? Как думаете, почему? – спросил Антон, продолжая работу.

  - Не знаю.

  - Потому что только мы, русские, строили тут всякие асуанские плотины и задарма деньги давали. Французы со времён Наполеона лупили в хвост и гриву всех подряд в Африке, поэтому их уважают и боятся в Египте, Марокко, Тунисе и по всей северной Африке. Французский – язык господ, потому и знают местные крестьяне, как по-французски будет шакал, урод, ублюдок и так далее. А мы, русские, объект для насмешек и попрошайничества.

  - Меня зовут Валентина … Валя, - протянула руку девушка. Она села рядом, поправила рубашку и улыбнулась.

  - Антон, - ещё раз представился Лыткин. – Человек из ниоткуда.

  - Как это? – удивилась Валентина. На смуглом лице отразилось недоумение.

  Рассказать правду Антон не рискнул.

  - Да так … Приехал отдохнуть, а попал в плен к бандитам. Сбежал, по дороге потерял документы, морду ошпарил до неузнаваемости. Теперь вот непонятно, как домой попасть.

  - А семья? Ведь они могут подтвердить вашу личность?

  - Нет никого, меня бабушка воспитывала. Вряд ли она жива. А женой и детьми не обзавёлся.

  - Ничего. У Сан Саныча обширные знакомства, он поможет. А пока поживёте с нами.

  - Ничего другого не остаётся, - пожал плечами Антон. – А вы что тут делаете? На студентку-практикантку не похожи.

  Валентина улыбнулась. Выцветшие на солнце брови изогнулись дугой, возле глаз появились морщинки.

  - Я аспирант, учусь у Науменко. Ещё год осталось, потом защита.

  - А я простой учитель истории в средней школе. Был … - помрачнел Антон.