Желтый бриллиант

Новый, 1980 год, Олег Борисович Сикорский встречает в одиночестве. Недавно не стало мамы. Она умерла от сердечного приступа, дома, на руках у Олега, в присутствии врачей «скорой», которые долго боролись за ее жизнь. Маму похоронили рядом с папой.

Телевизор работает, но Олег Борисович его не смотрит. Принципиальной позиции здесь нет, просто смотреть нечего. Через месяц — защита докторской диссертации. «Неожиданностей» не будет. Высокая оценка его научной деятельности очевидна. Экономический эффект от внедрений и предложений в области нефтедобычи, газовой индустрии приносит в государственную казну миллиарды рублей и долларов. Геолог Сикорский известен на «самом верху». Сикорский дважды был в геологических экспедициях в Сибири. На комфортабельном самолете Министерства нефтегазовой промышленности летели до Красноярска или Новосибирска. Прямо с аэропорта — в «охотничий домик» первого секретаря местного Обкома КПСС. На следующий день два — три часа на военном вертолете летали над тайгой. Олег Борисович смотрел в окно и думал: неужели его отец прошел все эти тысячи километров пешком, с тяжелым рюкзаком, по болотам, бурелому, без дорог и тропинок, с одним компасом и планшетом для записей и чертежей? Вечером — ужин, баня, «задушевные» беседы. Баня Сикорского не привлекала, но из бесед с местными чиновниками Олег Борисович узнавал много нового, полезного, того, о чем в столицах помалкивали. На следующее утро возвращались в Ленинград.

Защита диссертации прошла с блеском. Новому талантливому доктору наук недавно исполнился всего 41 год. Присутствовал первый секретарь Ленинградского Обкома КПСС, из Москвы прилетел заместитель министра нефтяной и газовой промышленности.

На банкете в лучшем ресторане Ленинграда, который временно закрыли «на учет», столик Олега Борисовича обслуживала молоденькая официантка Катенька. Катенька была скромна, вежлива и чудо, как хороша. Олег Борисович слушал хвалебные тосты, безусловно, со всем соглашался, благодарил всех присутствующих. Но ему постоянно мешали длинные ноги официантки и ее высокий бюст, плотно застегнутый на все пуговички белой блузки. Катенька помогла захмелевшему от счастья профессору дойти до черной институтской «Волги». Она открыла входную дверь в дом, приготовила постель и помогла новоиспеченному доктору наук почувствовать себя «настоящим мужчиной». Катенька осталась в старинном особняке на берегу канала Грибоедова в качестве жены.

Тетя Тома приходила ежедневно, стирать, убирать, готовить. Катенька целыми днями смотрела по видику такую «непотребщину», что немолодая тетя Тома хватала свои веники, тряпки и убегала. Катенька вслед убегающей женщине свистела, хлопала в ладоши и кричала:

— Ату ее, ату!

На робкие попытки со стороны Олега предложить жене пойти поучиться, она громко смеялась.

— Я и так самая умная, такого карася поймала!

Она начинала щекотать, щипать, дергать за нос «любимого муженька», и он все прощал.

Профессор Сикорский часто выезжал в страны Северной Европы по приглашению ведущих университетов. Он читал лекции в Стокгольмском университете, в Высшей технической школе города Осло. Несколько раз его приглашали в США. Помимо лекций, которые планировались обычно на май-июнь, после окончания летнего семестра в Горном институте, Сикорский часто выезжал на международные конференции, «круглые столы». Он с удовольствием соглашался с любыми предложениями. Впервые в жизни он видел совсем другой мир. Во всех заграничных поездках профессора сопровождал молодой офицер КГБ Андрей Степанович Кротов. У Кротова была тяжелая работа — все время «быть» и делать вид, «что тебя нет». Степаныч, как окрестил его Олег Борисович, не только не мешал профессору, а наоборот очень даже помогал. Степаныч был защитой, помощником внешне застенчивого и физически слабого профессора. Вечерком было с кем выпить коньячку, поговорить «по душам».

Как только Олег Борисович уезжал из Ленинграда, он тут же забывал про жену. За день до возвращения Степаныч напоминал:

— Олег Борисович, подарки жене купили?

Сикорский долго рылся в карманах, извлекал помятый листок, где крупными буквами с грамматическими ошибками перечислялись необходимые покупки.

Степаныч исполнял все «в лучшем виде».

Время бежит быстро. Прошло пять лет совместной супружеской жизни профессора Сикорского и нигде не работающей Екатерины Мальковой, бывшей официантки. Супружеская гармония не складывалась. Семейному счастью мешала большая разница в возрасте, восемнадцать лет. Образование Катеньки прекратилось, как только она научилась читать и писать с ошибками. Жена «недотянула» восьмилетку. Катеньку иногда воспитывала только мама, она работала проводницей почтового поезда «Ленинград-Владивосток». Папа, видимо, потерялся по дороге. Сикорский ждал одного — рождения ребенка. В удобный, как казалось профессору, момент он спросил жену:

— Катенька, а когда у нас будет чудесная девочка, похожая на тебя, или мальчик, похожий на меня?

Катенька громко расхохоталась.

— Карась ты мой недожаренный, у нас никогда не будет детей. Два подпольных аборта — это не шутка!