Желтый дьявол. Том 2

Но нашлись смельчаки: двое партизанов туда, во внутрь по лестнице наверх штыками подковырнули и вниз…

Шлеп — мешками три японца на гравий…

А Зарецкий:

— Урра!!. — и цепь на станцию повел…

Взята станция.

А к вечеру этого дня сводка в кабинете у Таро:

«Ипполитовка: — 73 японца („весь гарнизон станции“ — пометка рукою Таро) — 28 колчаковцев».

Мнет, кусает губы Таро — надо скорее идти на доклад к О-ой.

3. Секрет успеха

Штаб Розанова работает энергично. Не столько штаб, сколько сам Розанов:

— Раздавить партизанов! Истребить…

Энергично работает и адъютант Розанова Либкнехт. Отправка приказов генерала исполняется со всей точностью и аккуратностью.

— Приказ полковнику Стрепалову отправлен? — спрашивает Розанов.

— Так точно, ваше превосходительство. Выйти 19-го с броневиками.

— Хорошо. Пошлите приказ Эвецкому. Временно остановиться на станции Мучной.

Либкнехт смотрит в свою книжку, что-то соображает. Потом пишет приказ Эвецкому:

«Немедленно двинуться из Мучной на Черниговку, Лунзу и Мещанку.

Главнокомандующий генерал Розанов».

Ст. Мучная.

В тот же день быстро из эшелона сгружен отряд. Пехоты немного — это резерв и полковник Эвецкий оставляет его на всякий случай на Мучной.

Полковник весел: утро хорошее, прохладное… Славный кавалерийский рейд он сделает в тыл Анучино со своими лихими тремя сотнями егерей.

Враштель в это время делает такой же рейд с главными силами кавалерии на Анучино с юга.

— Вот будет им баня… — говорит Эвецкий весело, вскакивая на седло.

— И хорошая… — его адъютант натягивает поводья.

— Марш-марш!.. — и шпорами в бока своего вороного. Полковник первым выезжает со станции в поле на дорогу…

А там — Черниговка… Лунза…

Бодро себя чувствует полковник — точно двадцать лет с плеч.

И по шесть в ряд галопом выходит кавалерийский отряд на шоссе.

Сзади вьюками идут пулеметы.

… — И еще дело, — по телефону Штерн, — твой старый знакомый полковник Эвецкий хочет проделать кавалерийский рейд в тайгу. Из Мучной пойдет на Черниговку, Лунзу, Мещанку…

— Очень удобно… — Снегуровский вешает трубку телефона. — Сан-Си, — кричит он. Оттуда лётом китаец неслышно:

— Моя, капитана, зови?

— Да… Вот… — и Снегуровский подает ему маленький пакетик… — Ко-Шану и Бухте… Ига[14] солнце…

— Хо!.. — китаец исчез.

— Товарищ Демирский, едемте на левый фланг… — встает из-за стола Снегуровский, пристегивает кобур револьвера к поясу плечевым ремнем, — вам придется взять нашу конную разведку с собой…

— Есть…

— Твоя шибыко хитрый, капитана… — и Куо-Шан мигает обоими глазами и трясет руку Снегуровскому.

— Нельзя, Ко-Шан… Ваши моя не знай…

— Моя, шито… моя знай — твоя правильно делай… Подходит еще китаец и широко улыбается…

— А, чорт!.. Тебя и не узнаешь — совсем хунхузом стал, — Снегуровский жмет руку Бухте.

Бухта загорел и сделался настоящим хунхузом — такая же синяя роба и синяя повязка на голове по-хунхузски — совсем хунхуз.

Они садятся на траву, и начинается зачерчивание оперативного плана совместных действий.

В расщелине между двух сопок вьется внизу дорога — это шоссе с Мучной на Лунзу.

А внизу — прижатая с одной стороны речкой, а с другой — сопкой лежит хунхузская цепь в засаде с Бухтой: он же и командует цепью. Теперь его знают хунхузы и верят. Куо-Шан — начальник хунхузского отряда, тот прямо за сына его считает: лучшие пампушки ему дает — сам варит.

У хунхузов на новых японских винтовках — красные бантики мелькают в траве — этим они отделяются от обычных хунхузов…

— Они — тоже борщевика… — говорят эти китайцы.

А на сопочке лежит с цепью партизанов — спешенных кавалеристов, Демирский. Как раз во фланговом ударе и хунхузскому отряду, и тем, кто покажется на дороге.

— Шибко машинка, капитана!.. — Демирский смеется, вспоминая слова хунхуза.

Тар-рррррааааххх-рах… — разнобойно залпом хунхузская цепь в кавалерию.

И еще… и еще… и еще…

Рванулись казаки, дрогнули — часть назад, а другая в пустырь на противоположную гору… Хочет пробраться по шоссе к Лунзе.

— Цепь!.. Пли!.. — и Демирский метко ссаживает переднего кавалериста…

И эта группа смялась…

— Шибыко хо… Бухыта! — Шибыко хо, капитана… Ой…

— А здорово они строчили пулеметами, если бы не река сзади, да ваша цепь — пожалуй бы, мои китаёзы поутекали б… — Бухта Снегуровскому.

Куо-Шан слушает, улыбается…

— Шыбыка машинка есть, капитана… — шибко хо!..

А поздно ночью Снегуровский сообщает в Анучино:

«Эвецкий неожиданностью смят — вернулся на Мучную…»

— Очень хорошо… — из Анучино.

4. Попались

Эвецкий срочно прибывает в штаб.

— Ваше превосходительство! Мы понесли большие потери под Лунзой и Мещанкой. На всех флангах поражение.

Генерал, как от толчка, вскакивает.

— Кто вам велел лезть туда?

— Ваше превосходительство! — в исполнение вашего последнего приказа.

— Я вам приказал сидеть на Мучной.

— Ваше превосходительство, вот приказ.

Генерал всматривается в измятый лист.

— Это провокация! Что это значит? Позовите сюда моего адъютанта.